Кислый привкус смерти - Аю Кувагаки

не был так популярен, так что времени у отца хватало. Новое соте из курицы с лимоном пользовалось все большим спросом, так что теперь папа усиленно думал, как бы еще больше улучшить фирменное блюдо, а мы помогали ему с приготовлением новых версий.

– Я знал вас еще десять лет назад, – тихо сказал Киримия.

Текст, состоявший из фрагментов прошлого Хины, вдруг заканчивался как раз на том месте, где она описывала горький опыт первой любви. Едва ли ей было приятно вспоминать о том, что мысли первого в жизни возлюбленного были обращены не к ней, а к ее сестре – ко мне.

Что же касается хронологии, то все указывало на то, что убийство отца произошло, скорее всего, как раз после окончания истории ее неразделенной любви – Хина упоминала, что ресторан уже набирал популярность. Соте из курицы с лимоном оценили где-то через полгода после того, как оно появилось в меню. Преступление же произошло по прошествии еще полугода. Точно сказать нельзя, но, судя по всему, история любви Хины закончилась как раз перед самым убийством. То есть если бы она продолжила описывать дальнейшие отношения с Рэном, ей пришлось бы затронуть и тему убийства отца. А этого она наверняка хотела избежать. Это преступление положило конец счастливому детству Хины. В своих записях она, несомненно, хотела сохранить только те незначительные радостные события, которые переживает любой обычный ребенок.

Поймав тогда себя на этой мысли, я дочитала записи сестры до конца, и больше ничто в них не привлекло моего внимания. Даже само существование этого Рэна.

Но я, кажется, упустила из виду кое-что важное. Упустила, что парня, которого Хина называла Рэном, интересовала именно я. Она решила, что его интерес ко мне был любовным, что на самом деле было попросту невозможно.

– Я наблюдал за вами. – Спокойный взгляд Киримии казался пронзительным. – Поначалу меня просто заинтересовал набирающий популярность ресторан. Бревенчатое здание тоже смотрелось здорово. И тогда я решил зайти к вам по дороге из школы. Естественно, я был не в том возрасте, когда можно самостоятельно ходить по ресторанам, так что я просто решил при случае хоть одним глазком посмотреть, что там внутри. Но заглядывать в фасадное окно – не слишком хорошая идея, за такое могли и отругать, так что я решил зайти с другой стороны здания.

Его слова заставили мою память зашевелиться. Перед глазами сразу же возникла яркая картинка – я вспомнила бревенчатое здание, вход в ресторан и заметно посветлевшие от времени бревна стен.

– Был вечер, но ресторан еще не открылся, и посетителей еще не было. Я подошел к входу на кухню, откуда доносился аппетитный запах, и вдруг заметил словно спрятавшийся за зданием небольшой сарайчик.

За бревенчатым зданием, окна которого выходили на море, начинались горы. Тот самый сарайчик стоял позади дома, словно зажатый между зданием и склонами гор. Он никак не мог попасться на глаза посетителям ресторана.

– Я подошел ближе, и по запаху и кудахтанью, доносившимся изнутри, я понял, что это был курятник. Я решил заглянуть внутрь через щелочку и очень удивился тому, что там увидел. В полутемном сарае была маленькая девочка, на вид – младшеклассница, которая в одиночку сворачивала шею курице.

В памяти всплыл темный, тесный курятник, куда были буквально затолканы больше десятка куриц.

– Она с равнодушным видом удерживала отчаянно сопротивлявшуюся птицу, а потом убила и начала разделывать тушку. Сливала кровь, выщипывала перья, ломала кости и резала мясо. Курятник провонял свежей кровью, а руки девочки были уже совершенно красными. Но лицо ее оставалось таким же бесстрастным. Даже не замечая меня, она отлавливала и разделывала курицу за курицей.

Я молчала.

– Тогда я подумал, что увидел нечто ужасное. Мне почему-то было очень жаль девочку, так привычно разделывавшую кур. Всей ситуации я не знал, но мне было больно от одной мысли о том, насколько же, должно быть, травмирована эта малышка.

Я невольно закрыла глаза. Уж слишком живо в памяти воскресли те чувства, что переполняли тогда десятилетнюю меня.

Когда я была ребенком, дела у «Гриля Нами» шли неважно.

Отец по этому поводу очень беспокоился – он боялся потерять ресторан, унаследованный от дедушки вместе со старым поварским фартуком. Надеясь поднять доходы заведения, папа придумал новое блюдо – соте из курицы с лимоном, но эффекта от появления новинки толком не было. Что-то в имеющейся версии соте папу не устраивало. Мы с Хиной хотели как-то подбодрить отца, так что постоянно торчали на кухне. Как-то мы спросили у него, не можем ли мы чем-нибудь помочь. Папа с улыбкой посмотрел на нас обеих и произнес:

«Ну что ж, может, и сможете!»

Поначалу он давал нам элементарные задания вроде расставления тарелок. Мы справлялись все лучше, и задания тоже становились сложнее – постепенно нас стали допускать и к помощи в готовке.

Впрочем, единственной обязанностью Хины так и оставалось выжимание лимонного сока. Она не отличалась особой ловкостью. Сама она этого не понимала, так что добросовестно выполняла свою простейшую работу, потому что папа сказал, что именно от нее зависит вкус блюда.

А вот мне быстро доверили работу с ножом. Папа постоянно хвалил меня, видя, как ловко я чищу рыбу и овощи. В глубине души я была очень горда собой – еще бы, ведь я приносила папе гораздо больше пользы, чем Хина. Я справлялась настолько хорошо, что вскоре мне поручили нарезать курятину, и это казалось мне совершенно естественным.

Но в какой-то момент эта помощь, кажется, зашла уж слишком далеко.

Я и сама не заметила, как однажды оказалась в курятнике вместе с отцом.

Этот курятник построил покойный дедушка, и до сих пор нам с Хиной было запрещено заходить внутрь. Начавшие уже гнить деревянные стены были влажными, запахи живущих в сарае птиц били в нос даже на улице, так что я и сама не слишком стремилась подходить к нему. Когда я, подбадриваемая отцом, впервые шагнула за порог, то увидела в полумраке сарая пять или шесть птиц. Они ходили по курятнику, мелко подрагивая всем своим круглым телом. Вонь стояла жуткая, но куры показались мне даже какими-то милыми.

Тут вдруг отец взял одну из куриц на руки. Удерживая отчаянно сопротивлявшуюся птицу, он свернул ей шею. А потом он взял большой нож, отрезал голову, слил кровь, ощипал птицу и приступил к разделке тушки.

От ужаса я не могла даже дышать. Я слышала, что куры из этого сарая используются для приготовления еды в ресторане, но я