Разбирая огонь - Александр Уланов

друг над другом, перепутываются с башенками. Над окнами, даже прямоугольными, всегда арки, держать тяжесть неба. Оно тут нагружено дождём и не очень далеко.

Здесь у чертей во рту селёдочные хвосты. Романская башня подняла все свои окна к девяти шпилям. Другая утыкается в небо зубчатым носом заморской рыбы-пилы. Третья пристроила сбоку беседку — чтобы удобнее было смотреть на море. Четвёртая выбросила над собой совсем другую башню. Мосты тихо впадают в дома, переходя в них сложными наборами арок. Некоторые разводные — продолжая надеяться на корабли. Шлюзы держат прилив, который давно ушёл. На крепостном валу поселились мельницы, там удобнее ловить ветер, соревнуясь в круглости с городскими воротами. Яркостью тюльпанов, пробирающихся и под мосты, оранжевого кирпича, фиолетовых крокусов.

Между ними идти и находить предметы, которые станут словами языка этого города. Сходя к воде по ступеням осыпавшейся листвы. Замыкать арку можно нависшими бровями — а можно высунутым языком. Под колонной можно с крестом — а можно с лютней. Угол бережёт девушка точнее шахматной фигуры. Геометр с циркулем залез на трубу. Всадники и кони состоят из дыр, но тоже тянут головы вверх. Драконы поддерживают скамейки — отвернувшись от сидящих, чтобы не пугать. Руки тянут навстречу друг другу указующие персты.

Паутина предложила плести кружева — они боятся ветра, и дома для них ниже. Но кружево порой выбирается на углы и арки — и кирпич рад его держать. Порой скапливается паутиной света в окнах. Голубое море, на берегах которого цветы — в памяти и на белом фасаде. По морю девушки раньше ездили на запряжённых козлами колесницах, отстреливаясь из лука от преследующих. А мужчины запрягали собак и играли на флейтах. Кони — для той, кто с лирой. Город объезжают Леда и Зевс — их везет Прометей на Пегасе.

У церкви цвета заката для заката не шпили, а шлемы. На ней змея, которой понадобилось колесо, а внутри — тяжесть костей и лестниц, одежд и мешков. Стороны арок тянутся друг к другу удивлёнными головами рыб. Ветви деревьев — по перилам мостов. Каменные петли — из труб. Каменная пушка сломала колесо и застряла в траве. В руках девушки — три утки, плывущие по каналу.

Лучшее украшение церквей внутри — память о море и небе. Дома подхватывают у них готику, волнующийся камень и башни, всё более становясь похожими на маяки, светясь по ночам всем контуром. Небо — то, что получится сделать внутри. Над окнами — плотники и кузнецы. То, что они делают, доберётся до моря само, ждать не будет. На доме и на флюгере — кометы, здесь их не боятся. Юноша и девушка улыбаются друг другу с разных сторон входа в собор. Когда двери закрывают на ночь, они уходят целоваться. Солнце засыпает на рассвете город морской водяной пылью.

— полуночными разговорами, западным дыханием сонного оборота в боку приближения

— кромешный дождь позднему ношению гор, соль улитки

— что хочешь?

— сыр

— всегда просишь то, чего у меня сейчас нет, как-то догадываясь об этом

— после девяти смотреть романику, если

— буквы у тебя просыпаются, растут, ищут места. Окружата — окружена и сжата? магазин самооблуживания — там продают средства, чтобы стать сверкающим, как лужёный чайник? получить лужёную глотку? окружить себя лужей? сесть в лужу?

— дождь крупной чёткостью в керамическое блюдо изнанки взгляда. Здесь запахи клювами ласточек прорастающей разностью капель

— голосом к голосу проходя ладонью ловя несерьёзное картой будущего шага во вдох

— кажется, что долго и хорошо ходилось. Хорошо опираясь ступнями

— вроде понятно, почему от меня убегаешь, даже когда очень хочешь приблизиться. Так попадаешь куда-то ещё, и я за тобой, а иначе — так и лежали бы на месте

— вишня от сестры. Ты любишь без косточек, вытаскиваю

— давай помогу

— забрызгаешься

— разденусь

— совсем?

— совсем

. . .

— тюлени крапчатые

— хватило ли вчера змей и пространства?

— забежать за книгами и альбомами, пространства, конечно, не

— лимоном и косточкой смоковницы

— пешей длинноносой птицей

— гигантские кальмары ночного винограда тянут щупальца сна

— гладко-слоёным морем во рту где разноудалённостью людей от совсем неожиданно очень

— и на всякий текущий план парад насекомых сгустками ночной геометрии ближе к шару пора мухи светляками читаю о пчёлах треугольным деревом

— позапрошлой и прошлой ночью во сне очень сильно кусаю язык и просыпаюсь от боли, сегодня утром казалось, что язык раскушен пополам, раздвоенный, как у змеи

— подводная чуть светящая вишней удерживая майского жука не добыть корой дуба настоять часы

— поздравляют с выходом книги

— да, недавно во сне тебя с книгой, подарив шкуру акулы змеиной расцветки — чтобы носить на спине, глядеть и гладить разлитым молоком

— из сада на балкон, без воздуха без воды

— полусимметрично — отключили воду. Но воздух — тёмный и быстрый

— голос всё это время с балкона расставленное пространство трескаясь от колебаний не синхронных вечера и анемоны жить без моря как город без рима по(с)ле как

— ночью балкон собой море в тебе и мне есть трещины в воздухе к ним кран поднимает дождь укрепляя небо пальцами в клее торопясь проводами скоро

— около тише страниц и роста листьев

— гриппа не боюсь, он медленный гриб, убежим. В длину яблок

— тогда буду ждать вторника стаями речной ширины

— опередившая тебя на секунду фраза: «тоска по месту, где сбывается ночь»

— ночь сбывается не в месте, а вместе, когда ей помогают вдвоём

— дом — то, что отпускает последним, когда проваливаешься в сон, и пробуждает первым

— тогда дом — человек, обнимая которого, засыпаешь

— початки ковров растерялись вдали, безрукая зима зря хлопочет. Небо маячит впредь горизонта размякшей кружкой на ржавой банке. Гости из Питера

— небо цвета берёз после дождя. Прищепки ждут стрекоз. Зиме не нужны руки, обходится дыханием

— руками зима вытряхивает из ковров старость

— старость вплетается в нити, никакой зиме не вытрясти

— прикосновение оживляет. Ответишь в мою форточку, а я на балконе, в воздухе?

— в форточку буду шептать ше(потом)

— жду, когда (ря)дом. Лучше перешёптываться, чем переговариваться

— словами, написанными водой

— входы озёр и выходы цветов. Утро с руками в воде

— (ш)мели дождя скоростью (мо)лью

— между трещин и крыльев. Касаясь ниткой в полотенце, как получится, воскресенье или в римской трубе недели

— воздух цветёт перед цветами

— перевёрнутым ветром стола

— в облаках у колодца? В третьем зерне колоса?

— что-то за спиной хлопало, показалось, что ты бежишь за мной

— может быть, это я и есть

— это не нормально, это чудесно, потому что очень близко. Поэтому так и прекрасно,