Кислый привкус смерти - Аю Кувагаки

– Позаботься о Сё, – сказала она мужу и закрыла глаза навсегда.

С того момента смыслом жизни Сагами стало выполнение последней просьбы любимой супруги. Продолжая работать, он занимался домашними делами, участвовал в деятельности родительского комитета в школе сына и в целом изо всех сил старался, в одиночку воспитывая ребенка, ведь именно об этом просила его жена.

Он вовсе не забыл об Усивакамару. Мечта об убийстве целой семьи по-прежнему жила в нем как незаконченное, но прекрасное произведение искусства. Он все еще надеялся осуществить ее – когда-нибудь, когда его жизнь немного успокоится. Правда, роль отца – это на всю жизнь, так что мужчина не знал, наступит ли вообще это «когда-нибудь».

Хуже того – Сагами попал в ситуацию, которая еще сильнее отдалила его от идеала.

Его сын Сё сам совершил убийство, опередив отца.

Он даже не думал, что у его ребенка, учившегося уже в средней школе, тоже были подобные мысли. О преступлении Сагами-старший впервые узнал от пришедших к ним домой полицейских. Офицеры рассказали, что Сё, оказывается, уже несколько лет мечтал убить человека и напал с ножом на случайного незнакомца. Во время последовавшего за этим визитом обыска в комнате мальчика обнаружили записи, подробно описывающие совершенное убийство.

Отец удивился такому поступку своего всегда тихого ребенка, но в глубине души он все понимал. Нет ничего странного в том, что его собственного сына посещали те же мысли, что и его самого.

Сагами-старший понимал, что имел в виду Сё, сравнивший жертву с мусором. Убитый Кобаяси Кёдзи, как оказалось, владел небольшим рестораном и всегда ходил в поварском фартуке, унаследованном от отца. Сагами видел по телевизору прижизненные фото Кобаяси, и на них этот старый фартук выглядел очень грязным. Его сын любил чистоту. Наверняка он решил, что если уж все равно убивать, то пусть лучше это будет избавление от кого-то грязного.

Сагами-старшего, стремившегося стать новым Усивакамару, чистота не волновала, но они с сыном одинаково хотели убивать. Сагами не рассказывал ребенку о своих мечтах, но, узнав о преступлении Сё, еще сильнее почувствовал их семейные узы.

Однако выказать сочувствие к сыну-убийце он не мог – общество такого не прощало. У мужчины не было иного выбора, кроме как подчиниться общепринятым правилам, подавляя свои странные чувства. Помня о последней просьбе любимой жены, он должен был защитить совершившего тяжкое преступление Сё. Должно быть, причина безрассудного поступка сына крылась в его собственных ошибках в воспитании.

Сагами постоянно извинялся перед окружающими. По совету адвоката он даже отправился к семье жертвы, чтобы попросить прощения за сына, – в общем, делал все, что, по мнению общества, следовало делать отцу малолетнего убийцы. Разумеется, этого оказалось мало, и порицание окружающих никуда не делось, так что ему пришлось бросить работу и сменить фамилию, для чего он попросил родственников матери провести процедуру усыновления. Чтобы помочь Сё вернуться в общество после освобождения, Сагами-старший должен был начать совершенно новую жизнь. Кроме того, нужно было периодически ходить на свидания к сыну, да и судебный процесс продолжался, так что у него не было времени на погоню за собственной мечтой.

Однако через десять лет после убийства Кобаяси Кёдзи его давняя мечта все же приблизилась к осуществлению, и снова благодаря сыну.

Глава 8

Это был отец Сагами Сё. Но почему?..

Я могла только смотреть на мужчину с безумно сверкающими глазами, преградившего мне путь. Острие его меча, несомненно, было нацелено на меня.

Почему он охотится за мной? Его мотивация была понятна мне еще меньше, чем мотив самого Сагами. Не помню, чтобы чем-то заслужила его ненависть, – ни как член семьи жертвы преступления, ни как работник того же университета я ничем перед ним не провинилась. В этом я могла даже поклясться.

А может, дело вообще в другом?

В голове вдруг пронеслась мысль: а разве это не логичная развязка?

Десять лет назад он приходил к нам домой, чтобы попросить прощения за сына. Голова его была опущена. И я думала, что такое поведение совершенно естественно для родителя малолетнего убийцы. Однако с чего я вообще решила, что членов семьи преступника обязательно должно снедать чувство вины? Я просто не подумала о том, что родственники убийцы могут верить в его правоту.

Вся моя семья была рождена под звездой угнетенных. Не знаю, почему так вышло, но это было так.

Тогда получается, что у рожденных угнетать все точно так же – вся семья рождается под одной звездой. Не было ничего удивительного в том, что родитель преступника тоже мог оказаться преступником. Генетика или судьба? Этого мне знать не дано.

– Твоя сестра удивила меня, – сказал Сагами-старший. Он явно был настроен поболтать. – Четыре месяца назад Кобаяси Хина вдруг заявилась в мое одинокое жилище. Само собой, она знала, что я отец Сё, и именно поэтому, по ее словам, хотела кое о чем со мной поговорить. Я пригласил ее в дом, чтобы пообщаться без лишних свидетелей, а она вдруг показала мне фотографию на своем телефоне. На фотографии было тело Сё.

– Что?..

Я не могла понять, о чем он говорит. Разве Сагами Сё не пропал без вести?

– Сё вышел на свободу за полгода до этого, устроился в строительную компанию и работал с проживанием в доме нанимателя. Мы жили отдельно друг от друга, но часто переписывались. Незадолго до встречи с Хиной я как раз вспомнил, что он так и не ответил на мое сообщение, которое я отправил еще неделю назад. Впрочем, я не особо волновался – после освобождения он стал заметно спокойнее, так что я думал, что едва ли он снова что-нибудь натворит. Но у трупа на фотографии, которую показала Хина, несомненно было лицо Сё. По ее словам, она убила его своими руками.

Не может быть! Я оцепенела от ужаса и вспомнила нашу последнюю встречу. В тот раз Хина обеспокоенным тоном сообщила мне, что Сагами выпустили на свободу. Получается, она уже тогда все для себя решила? Уже тогда она задумала в одиночку убить Сагами… Я не могла в это поверить.

– Она сама сказала мне, что убила его, и заявила, что тело искать бесполезно – мол, она его спрятала там, где его никто никогда не найдет. По ее мнению, я должен был получить то же наказание, что и мой сын.

Ложь! Моя сестра не