Восьмая шкура Эстер Уайлдинг - Холли Ринглэнд

— Писательницы всех стран мира веками делали именно это: прятались за своими произведениями, чтобы те попали в руки читателям. Вспомни сестер Бронте, которые скрывались за мужскими псевдонимами, потому что только так их романы могли увидеть свет.

Эстер с энтузиазмом закивала и подняла палец в знак того, что собирается читать дальше.

— «Хелена Нюблум прибегала к уже устоявшимся метафорам или к пересказу хорошо известных народных легенд, чтобы развенчать нормы общественной жизни. Чтобы дать выход гневу, протесту, чтобы заговорить во всеуслышание. В конце концов, это же „просто“ литература».

Эстер взглянула на экран телефона, на Эрин. Глаза тетки ликующе сияли.

— Наша Хелена была бунтаркой, — заметила Эрин.

— Если ее произведения — образец подрывной деятельности, то я не понимаю, как их вообще печатали. Ведь в девятнадцатом веке издательский мир был закрытым мужским клубом. Никто бы такого не потерпел, да? — спросила Эстер.

— Вероятно, она это отлично понимала. Может быть, не все ее сказки содержат зашифрованные послания. Многие могли повествовать о знакомом. Девушка встречает юношу. Юноша спасает девушку. Потом они живут долго и счастливо. Но среди подобных сказок были и истории вроде найденных тобой. Найденных Аурой. Любимых Аурой. — Эрин пораженно всплеснула руками. — Тебе попадались английские переводы?

— Только про Агнету и про Принцессу-лебедь. Могу отсканировать и выслать тебе по электронной почте.

— Поразительно. А третья сказка? — спросила Эрин.

— Ее я еще не нашла. Но продолжаю искать.

— Здорово. Дай мне знать… — Эрин прервал стук в дверь, и она крикнула Френки, чтобы заходил. — Старри, звони, не пропадай надолго. Ладно?

Эстер торопливо попрощалась с теткой и отключилась. Телефон она бросила на кровать, и ей тут же расхотелось действовать. Эстер легла, прикрыв глаза локтем. Сердцу тяжело было биться под грузом всего, что Эстер утаила от тетки или о чем откровенно солгала: первые две недели вышли малопродуктивными не потому, что она ждала, когда осколки жизни Ауры сами сложатся перед ней в законченную картину. Эстер просто тянула время.

Встречу с Кларой она откладывала до тех пор, пока не начала испытывать неловкость. Они действительно встретятся завтра, тут она сказала правду. Зато Лилле Хекс звонила Эстер с того самого дня, как та побывала в «Стьерне». Эстер переключала звонки на голосовую почту. Ее эсэмэски Джеку были умышленно туманными: Эстер не хотелось отвечать на отцовские вопросы.

По правде говоря, последние две недели она провела в библиотеке, где рылась в книгах. Но библиотека же стала для нее убежищем, местом, в котором зарождающееся у Эстер чувство равновесия могло окрепнуть. Чувство это было настолько непрочным, что Эстер боялась всего, что может толкнуть ее назад, в подводное течение горя и привычных «обезболивающих». К тому же библиотека давала Эстер возможность уйти из дома и не показывать дневник Ауры Абелоне, которая, кажется, все отчетливее понимала причины ее прокрастинации.

В последние несколько дней Абелона оставляла под фиолетовой дверью записки. Последнюю Эстер обнаружила вчера вечером, поздно вернувшись из Нюхавна.

Эстер, если ты не упадешься мне на глаза в ближайшие несколько дней, я вызову собак из полиции. Давай встретимся завтра в час тридцать за кофе. Буду ждать тебя возле уличного лотка напротив Рундеторна[87]. Ниже я нарисовала, как дойти. Явка обязана!

Эстер потянулась к телефону уточнить время и пулей вылетела из кровати, одной рукой натягивая джинсы, а другой набирая ответ Абелоне:

Спешу попасться тебе на глаза! Обойдемся без полицейских собак. Я поняла, что явка обязательна (а не обязана).

27

Эстер стремительно прошагала по дорожке вдоль озера, поглядывая на скользивших по спокойной глади лебедей. Перешла Фреденс-Бро — мост Мира — и повернула на Эстер-Фаримагсгаде, спеша на встречу с Абелоной.

С Кларой и Лилле Хекс Эстер могла разыгрывать вежливость; с Абелоной было иначе. Отношения, которые установились между ними после вечера, проведенного за разговором о Хильме аф Клинт и чашкой «Русского каравана», были первыми после исчезновения Ауры отношениями, которые Эстер воспринимала как настоящие. Записка, подсунутая под фиолетовую дверь, была справедливой: Эстер действительно избегала Абелону. Но Абелона тут была ни при чем. Эстер просто не могла ей лгать. Не могла выслушивать прямые вопросы о жизни Ауры и о ее собственной жизни в Копенгагене; ни на те ни на другие она не смогла бы дать ответа. Но еще больше, чем перспектива встретиться с Абелоной лицом к лицу, Эстер пугала перспектива ее разочаровать. Пробежав мимо пекарни «Лаурлаур», Эстер остановилась, вернулась и подошла к витрине.

— Здравствуйте. Две drømmekage snegl. — Она указала на припорошенные корицей булочки, блестящие от сахара. Улыбнулась. Улитки мечты — то, что надо к кофе. — Tak. — Эстер расплатилась и сунула бумажный пакет в сумку. Перешла дорогу, уворачиваясь от велосипедистов, и заторопилась дальше.

Впереди, на фоне акварельного полуденного неба, показалась башня шероховатого красно-желтого кирпича — Рундеторн. Эстер сверилась с картой, нарисованной Абелоной, и стала высматривать на улице тележку с кофе. Сначала она заметила белые волосы, собранные в неподражаемую прическу на макушке. Подойдя ближе, Эстер улыбнулась: на этот раз Абелона применила в качестве шпильки и заколок мастихин и несколько канцелярских зажимов. Абелона, держа в руках два бумажных стаканчика с кофе, стояла спиной к Эстер: она с кем-то разговаривала.

— Абелона, — позвала Эстер.

Та с улыбкой обернулась:

— Эстер! Твой кофе почти остыл.

— Понимаю. Извини. Припозднилась из-за видеозвонка из дома. Тетя Эрин. — Эстер достала из сумки сверток с булочками и беззаботно сказала: — Я купила нам улиток мечты.

— Tak. — Абелона протянула ей стаканчик. — Но мне уже пора. — И отступила, вовлекая в разговор третьего человека — женщину, с которой она болтала, дожидаясь Эстер. — Знакомься. Это Лилле Хекс.

Длинные седые волосы Лилле Хекс волнами ниспадали до локтей, глаза были зелеными, как лагуны Солт-Бей. По линии декольте вытатуированы черная линия горизонта, розовое зарево рассвета и, будто подсвеченные сзади, бесчисленные черные птички, силуэты которых складывались в одну большую птицу в полете.

Эстер не могла отвести взгляд от рисунка.

— Здравствуйте, Эстер Уайлдинг. — Лилле Хекс тоже рассматривала ее. — Я пыталась дозвониться до вас две недели, с того дня, как вы приходили в мой салон.

— Тала сказала Лилле Хекс, что ты живешь у меня, поэтому, не дозвонившись тебе, она связалась со мной. Мы решили выпить кофе, и я подумала — почему бы нам не собраться всем вместе, — улыбнулась Абелона.

Эстер улыбнулась в ответ. От стыда ее чуть не передернуло.

— Мне пора возвращаться на работу, так что оставляю вас наедине друг с другом и с улитками мечты, — объявила Абелона. — Эстер, увидимся дома вечером?