Гостья - Эмма Клайн

Алекс нырнула в воду.

Бассейн был узкий, но длинный, идеально подходящий для заплывов, которыми Саймон ежедневно занимался с маниакальной сосредоточенностью. Он сказал Алекс, что так много тренируется, потому что, когда учился в бизнес-школе в Европе, растолстел от гамбургеров – это единственное, что он умел заказывать. С тех пор он зациклился на том, чтобы никогда больше не толстеть, потому вставал в шесть утра, чтобы позаниматься на тренажере, и преодолевал на нем расстояние, эквивалентное восьмидесяти лестничным пролетам, а затем лихорадочно плавал в бассейне взад-вперед до восхода солнца.

Даже при всех этих ранних утренних заплывах он был плохим пловцом и слишком привык к своей манере грести, чтобы переучиваться.

– Может, попробуешь вот так? – предложила Алекс в первый день своего пребывания здесь, показывая Саймону стиль, который уменьшил бы нагрузку на его проблемную спину. – Это снимает напряжение.

Саймон на несколько заплывов скорректировал технику, умерив свои бешеные усилия, но вскоре вернулся к прежнему стилю.

– Ты опять за свое, – сказала Алекс, подплывая к Саймону. – Давай я тебе покажу.

– Не надо, – отрывисто бросил Саймон и стряхнул ее руку.

Алекс заставила себя усмехнуться. Она села на ступеньки бассейна. Саймон продолжал плавать, вспенивая за собой воду. Сколько же лишней энергии он тратил. Саймон что-то сказал ей, но она сделала вид, что не услышала. Алекс сложила ладони ковшиком и ловила плавающие по поверхности воды листья и облетевшие цветки. Потом собрала мокрую кучку на бетоне у края бассейна и рассеянно выровняла ее. Итак, дополнительная информация, прими к сведению: не поправлять Саймона. Алекс вытащила из бассейна пчелу за пленчатое крыло и добавила ее к куче другой мертвечины.

Кто все это уберет? Кто-нибудь. Не она.

После нескольких быстрых кругов Алекс легла на воду. Сердце стучало в ушах. Она вдохнула на четыре счета, задержала дыхание на четыре счета, выдохнула на четыре счета. Прямо над головой было безоблачное небо, туго натянутая голубизна. По другую сторону шоссе находился аэропорт – в поле ее зрения описал дугу маленький самолет, снижая скорость для приземления.

Алекс однажды летала на вертолете, когда они с Саймоном добирались сюда. Шум был оглушительным, как в фильмах о войне, и это было странно: душераздирающий рокот сочетался со сказочным ощущением взлета. Была ночь, последний час перед закрытием аэропорта. Вертолет, казалось, летел необычайно низко, настолько низко, что она видела среди темной ряби деревьев освещенные бассейны, усеивающие ландшафт, островки синевы и зелени, парящие в темноте. Она все готовилась к крушению, как будто такая вопиющая необузданность заслуживала немедленного наказания.

Какой-то приглушенный звук, дурное предчувствие; Алекс открыла глаза и увидела затененную фигуру, стоящую у бассейна. Это была подбоченившаяся Лори.

– Что-что? – спросила Алекс.

– Я спросила, тебе что-нибудь нужно, пока я не уехала?

Спальня Саймона находилась в задней части дома, в конце длинного коридора. Внутри тихо, занавески задернуты, защищая от дневного света и жары. Кровать плотно заправлена. Всюду поразительная чистота, граничащая с извращением. Алекс хотелось броситься на эти идеальные простыни без единой складки, но она этого не сделала. Идеальные простыни, холодные комнаты – по отдельности все это были глупости, но вместе они убедительный суррогат жизни. Суррогат, в котором страданиям, казалось, не было места, а идея боли или несчастья начинала расплываться и утрачивать правдоподобие. И разве можно спорить с этим желанием защищенности? Ни одна проблема не была неразрешимой. Может ли она вообразить, что кривая будет вывозить все дальше вверх? Удача будет все прибывать и прибывать, мир вдруг откроется во всех направлениях, как коробочка с секретом, когда стенки падают и становится видно, что ограничений больше нет.

Даже ситуация с Домом могла показаться решаемой. Как будто она могла ее уладить.

Как? Она точно не знала.

Алекс успокоила себя, осматривая комнату и следя, как за занавесками качаются деревья. Она притворялась, что не замечает уведомлений о голосовых сообщениях. Она играла на телефоне в игру, в которой нужно было собрать бриллианты, прежде чем их успеет сожрать черная черепаха. Она продолжала играть, пока черепаха все же не проглотила все бриллианты.

«ВЫ ПРОИГРАЛИ», – замерцали слова на экране, и она бросила телефон на кровать.

Эта часть была умиротворяющей: сборы. Конкретные действия, знакомая последовательность шагов. За годы Алекс поднаторела в этой церемонии подготовки.

В тот вечер она не торопилась, погружаясь в транс. Ванная наполнилась паром, рулоны туалетной бумаги пошли волнами от влажности. Благодаря ее тщательным усилиям день казался все более далеким. Алекс смотрела в зеркало так долго, что ее лицо тоже стало абстрактным, просто светотенью.

Она нанесла пальцами горошинки тональника на лоб, под глаза и вдоль подбородка. Быстро поработала влажным спонжем, чтобы распределить крем и скрыть недостатки. Затем ей пришлось вернуть себя к жизни: румяна, перламутровый хайлайтер под надбровные дуги. Она затемнила брови короткими штрихами – короткие штрихи смотрятся более естественно. Поймала свой взгляд в зеркале, осторожно смыкая щипцы для завивки ресниц.

Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать раз.

Как и многие другие девушки, Алекс быстро поняла, что недостаточно эффектна для работы моделью. Некоторым везло, и они понимали это прежде, чем станет слишком поздно. Но она была достаточно высокой и худой, поэтому люди часто считали ее красивее, чем она была на самом деле. Удачный фокус.

Жидковатые каштановые волосы до плеч. Короткие пальцы с грязными ногтями – как у девушки в этом веке могут быть такие грязные ногти? Добавить в список:

Следи за чистотой ногтей.

Сохраняй дыхание свежим.

Не оставляй потеки зубной пасты в раковине.

Она побрила подмышки, проводя бритвой крест-накрест. Затем снова прошлась по коже, морщась от скребущего ощущения. Когда закончила, кожа стала гладкой и слегка покалывала в поцарапанных местах. Волосы были почти грязными – еще один день, и придется их помыть, но на сегодня сойдет, если зачесать назад. Саймону не нравилось, когда пряди падали ей на глаза, и она смазала их стайлингом, чтобы лежали гладко и не выбивались.

– А вот и она, – сказал Саймон, входя в спальню. Его вид подействовал на нее, как тонизирующее средство – вот она, жизнь Алекс. Как ни в чем не бывало.

Закончив работать, Саймон всегда казался немного потерянным. Он рассеянно похлопывал себя по карману рубашки в поисках телефона.

– Ух ты. – Саймон, как обычно, оглядел ее с ног до головы, его мимика была гротескной, как в фарсе, он напоминал мультяшного волка в костюме. – Отличное платье. У тебя отличный вкус.

Это платье купил ей Саймон.

Большую часть одежды, которая теперь была