Маленький человек, что же дальше? - Ганс Фаллада

– Как хорошо, что ты снова здесь! Как я рад, что ты снова со мной!

– Мой мальчик, – говорит она, – ты рад? Было тяжело эти одиннадцать дней? Теперь все позади. О, как я соскучилась по нашему маленькому дому!

– Все готово, все в порядке, – сияет он. – Ты увидишь. Мы пойдем пешком? Или мне взять такси…

– Не нужно! Зачем такси? Я рада прогуляться на свежем воздухе. И у нас есть время, у тебя же выходной, да?

– Да, сегодня у меня выходной.

– Вот и отлично, тогда пойдем очень медленно. Держи меня под руку.

Пиннеберг берет ее под руку, и они идут к маленькой площади перед роддомом, где уже урчат моторы машин. Медленно-медленно они идут к входной калитке, машины проносятся мимо них, но они не прибавляют шагу.

«Ничего страшного, – думает Пиннеберг. – Я слышал ваши разговоры и раскусил вас. Это еще ничего не значит, что у нас нет денег».

Потом они проходят мимо охранника, и у того даже нет времени сказать им «до свидания», потому что перед ним уже стоят двое – молодой человек и женщина. По ее животу видно, зачем они пришли. И они слышат, как охранник говорит:

– Сначала на регистрацию, пожалуйста!

– У них еще все впереди, – говорит Пиннеберг мечтательно. – А мы уже через это прошли.

Ему кажется очень странным, что этот процесс похож на замкнутый круг: отцы постоянно приходят сюда и ждут, звонят, и беспокоятся, и забирают своих жен каждый день, каждый час – это очень странно. И потом он смотрит на своего Ягненочка и говорит:

– Ты так похудела, совсем как осинка.

– Слава богу, – отвечает Ягненочек, – слава богу. Ты даже не можешь представить, как становится легко, когда живот пропадает.

– Нет, представить могу, – серьезно говорит он.

Они выходят из ворот на мартовское солнце, на мартовский ветер. На мгновение Ягненок останавливается, смотрит на небо, по которому стремительно плывут белые пушистые облака, на зелень Малого Тиргартена, на уличное движение. Замирает.

– Что такое, Ягненочек?

– Знаешь… – начинает она и тут же замолкает. – Да нет, ничего.

Но он настаивает:

– Говори уже. Что-то же было.

– Ах, это глупо. Потому что я снова на свободе, понимаешь. В больнице не нужно было ни о чем заботиться. А теперь все зависит только от нас. – Она колеблется. – Мы ведь еще так молоды. И у нас совсем никого нет.

– Мы есть друг у друга. И Малыш…

– Да, конечно. Но ты же понимаешь?..

– Да, да. Я понимаю. И я тоже беспокоюсь. В «Манделе» тоже не так просто. Но как-нибудь справимся.

– Конечно, справимся.

И вот они идут рука об руку через проезжую часть и медленно, шаг за шагом, через Малый Тиргартен.

– Дашь мне сына на минутку?

– Нет, нет, я могу сама его нести. Чего ты хочешь?

– Но мне совсем не трудно, дай мне понести его.

– Нет, нет, если хочешь, можем немного посидеть на скамейке.

Так они и поступают.

– Он даже не шевелится. – Пиннеберг пристально разглядывает ребенка.

– Он спит. Он поел перед тем, как мы вышли из больницы.

– А когда его снова нужно будет кормить?

– Каждые четыре часа…

И вот они уже на мебельном складе мастера Путбрезе, Путбрезе тоже здесь, наблюдает за прибытием новой семьи из трех человек.

– Ну что, получилось, голубушка? – щурится он. – Как все прошло? Аист сильно щипался?

– Спасибо, мастер, все в порядке, – смеется Ягненок.

– И что же нам теперь делать? – Мастер кивает на лестницу. – Как мы поднимемся туда с малышом? Это ведь мальчик?

– Конечно, мастер.

– Ну так как мы поднимемся?

– Как получится, – говорит Ягненок и немного нерешительно смотрит на лестницу. – Я быстро восстанавливаюсь и со всем справлюсь.

– Знаете, голубушка, обнимите-ка меня за шею, я понесу вас на руках. А сына передайте мужу, он уж как-нибудь поднимет его целым и невредимым.

– Это совершенно невозможно… – начинает Пиннеберг.

– Что значит «невозможно»? – спрашивает мастер. – У вас есть квартира получше, за которую вы сможете заплатить? Сможете ли вы заплатить за что получше? По мне, так можете переезжать хоть каждый день, если вам что-то кажется «невозможным»!

– Я не это имел в виду, – смутился Пиннеберг. – Но согласитесь, что все-таки это немного неудобно…

– Если вы считаете неудобным, что ваша жена обнимет меня за шею… – сердится Путбрезе.

– Ну что ж, мастер, – вмешивается Ягненок. – Вперед!

И прежде чем Пиннеберг опомнился, у него в руках оказывается продолговатый тяжелый сверток, а Ягненок уже обнимает за шею старого пропойцу Путбрезе. Тот осторожно берет ее за бедра:

– Если я вас случайно ущипну, голубушка, просто скажите, и я сразу же отпущу вас.

– Ага, прямо на лестнице, – смеется Ягненок.

И, одной рукой судорожно цепляясь, со свертком в другой, Пиннеберг поднимается ступенька за ступенькой.

Они одни в своей комнате, Путбрезе испарился, и они слышат, как он стучит у себя на складе, но дверь закрыта, и они одни.

Пиннеберг стоит со свертком в руках – теплым, неподвижным свертком. В комнате светло, несколько солнечных зайчиков лежат на натертом полу. Ягненок быстро стягивает пальто и бросает его на кровать. Совсем легкими, тихими шагами она ходит туда-сюда, Пиннеберг наблюдает за ней.

Она ходит туда-сюда, слегка касается картинной рамы и немного поправляет ее. Толкает кресло, проводит пальцами по покрывалу на кровати. Подходит к подоконнику, лишь на мгновение наклоняется над двумя примулами в горшках, совсем легко и осторожно. И вот она уже у шкафа, открывает дверцу, заглядывает внутрь, закрывает. Поворачивает вентиль на раковине, пускает воду просто так, закрывает кран.

Вдруг она обнимает Пиннеберга за шею:

– Я счастлива, – шепчет она. – Я так счастлива…

– Я тоже счастлив, – шепчет он.

Они стоят так некоторое время – совсем тихо, она обнимает его за шею, он держит ребенка. Они смотрят в окно, где уже зеленеют кроны деревьев.

– Так хорошо, – шепчет Ягненок.

– Хорошо… – отзывается он.

– Ты еще подержишь Малыша? – спрашивает она. – Я сейчас подготовлю для него кроватку.

И быстро застилает маленькое шерстяное одеяло и кладет простыню. Потом осторожно разворачивает сверток с ребенком.

– Он спит, – шепчет она.

Пиннеберг склоняется над свертком – вот он, их Малыш, их сын. Лицо немного покрасневшее и беспокойное, а волосики на голове стали немного светлее.

Она замирает в нерешительности.

– Я не знаю… Мне кажется, сначала нужно поменять пеленки, прежде чем положить его в кроватку. Наверняка он мокрый.

– Думаешь, стоит его беспокоить?

– Чтобы не было опрелости? Нет, я перепеленаю его в сухое. Подожди, сестра показала мне как.

Она кладет несколько пеленок треугольником и потом полностью разворачивает