Твой рай - Джехи Лим

Эта лодка отвезет Лани домой. Чансок заволновался, подумав о Лани, которая со вчерашнего дня была почти без сознания. Лодка должна стать подарком женщине, которая считала море своим домом. Оставались последние штрихи.

Именно Лани целыми днями смотрела на море, ловила рыбу, наблюдала за закатом и играла на гавайской гитаре. Чансок думал, что то место на свете, куда она хотела бы попасть последним, – это море.

– Ты знаешь, что означает слово «Лани»? – спросил Донпхаль так, будто ему стало скучно смотреть на молчаливую работу друга.

Чансок ни разу не задумывался о том, что означает имя Лани на гавайском языке.

– Это означает «рай». Красивое имя, правда? Разве это не значит, что каждый твой день должен быть безмятежным и прекрасным – райским? Только представь, как трудно, должно быть, было Лани жить с таким именем.

Донпхалю стало так грустно, что он даже прослезился.

– Хватит приходить сюда и реветь. У меня и без этого печалей полно.

– Эй, парень, я хочу, чтобы ты хотя бы знал значение ее имени, прежде чем отсылать прочь.

– А что с похоронами? Что нам делать?

– Я так думаю, что с людьми, которые знают Лани, свяжутся. Думаю, нам нужно немного подождать. Хотя когда такие, как мы, умирают, никто и глазом не моргнет. Но должна же у Лани быть какая-то семья. Может быть, они захотят провести прощание по гавайским канонам.

С наступлением ночи Лани быстро впадала в беспамятство. Она старалась не отпускать руку Чансока. Когда сознание ее окончательно помутнело, она сдавила его ладонь изо всех сил. Женщина неестественно широко раскрыла рот, делая последний вздох. Пошевелила губами, будто собиралась сказать что-то Чансоку, но ее голос был слишком тих.

– Махало Нуи. Махало Нуи…

Чансок выучил от нее, что это означает «большое спасибо». «Спасибо». Он молча осознавал эти слова. «Я – тот человек, которому она считала нужным сказать такое…» Держа Лани за руку, он пробормотал что-то про себя. Маленький клубок пальцев лежал у него в руке. Вплоть до самой смерти она продолжала глядеть на него широко распахнутыми глазами, силясь не терять сознание.

– Она такая мягкая и теплая… – проговорил Чансок, держа остывающую руку Лани.

Он думал о том, что это – последний раз, когда он сможет ощутить человеческое тепло, касающееся его кожи. В этот момент женщина последний раз посмотрела в окно. Взгляд ее был безмятежным. Затем она закрыла глаза навсегда. Чансок мысленно прощался с ней в комнате, наполненной шумом воды.

Оглаживая свою лодку в темноте, Чансок ощутил воодушевление. Словно касался шелка. Наконец-то лодка закончена! Чансок надеялся, что место, которого она достигнет в финале своего плавания, станет настоящим пристанищем для Лани. Там не будет ни ран, ни боли. Теперь, когда он почувствовал, что сделал хоть что-то для нее, на душе его стало легче. Не было ничего более одинокого, чем умереть на этой земле. Лани, вероятно, знала это лучше, чем кто-либо другой.

«Махало Нуи» – это были последние слова, сказанные Лани Чансоку перед смертью. Никто из ее семьи не приехал. И этот факт никого не разочаровал. Люди осознавали, что остров наполнен живыми мертвецами. Проведение похорон взяли на себя несколько человек, давно знавших Лани. Корзинку для шитья, нитки и оставшуюся ткань, брошенную Лани, забрали несколько женщин. Чансок отдал им все. Они даже не отказались взять всю ее одежду. Чансок понял, что иной раз и смерть может стать для кого-то даром свыше.

– Почему это я не могу? – сердито спросил Чансок.

Донпхаль не жалел сил, пытаясь отговорить Чансока от намерения положить тело Лани в лодку и отправить ее в море. Люди, собравшиеся на похороны, с интересом наблюдали за спором, точно за чем-то занятным.

– У этих людей есть свои погребальные ритуалы. Они сказали, что хотят сжечь тело и развеять пепел в море… Слушай, море – дом для них.

С этими словами Донпхаль потянул Чансока за руку. Он твердо стоял на своем, хотя лишь один слабый толчок повалил бы его на землю. Чансок был ошеломлен. В этот момент он наконец осознал, что не сможет покинуть этот остров по своему желанию, даже после смерти. Он не может даже как следует позаботиться о Лани. И лодка, которую он мастерил все это время, оказалась бесполезной, и это доводило его до белого каления.

Люди, собравшиеся на похороны Лани, были поглощены поеданием приготовленной еды. Для народа Калопапа похороны были просто таким днем, когда можно полакомиться чем-то особенным. Закончив есть, они запели. Песни были грустные, похожие на молитвы, – Лани иногда напевала их Чансоку. Только ее голоса сейчас не было слышно. Она ушла, и теперь им предстоит пребывать в разных мирах.

– Я как-то видел, как эти люди хоронят своих, и это было ужасно. Всю плоть они срéзали и сожгли, а кости и внутренние органы сложили в лодку, вывезли далеко в море и там сбросили в воду. Увидев это, я несколько дней ничего не мог взять в рот. – Донпхаля передернуло.

Похороны приближались к завершающей стадии. Гроб Лани, украшенный цветами и листьями, был прекрасен. После завершения песни и ритуала люди начали разжигать огонь, чтобы сжечь гроб. Огонь разгорался сильнее, и дерево медленно занималось. Неприятный запах гари поднимался в небо Калопапы. Люди начали расходиться один за другим.

Чансок вернулся к себе и неподвижно сидел в темноте. В доме, погруженном во мрак, было безумно холодно. Шум волн и звук водопада кружили по комнатушке, отражаясь от стен, а затем сливаясь воедино, словно заключая друг друга в объятия. Чансок погладил рукой постель, на которой лежала Лани. «Хале». «Махало Нуи». Он пробормотал про себя слова, которым она его когда-то научила. И внезапно почувствовал, что тоска по дому на Хило наполнила все его тело. Ему хотелось снова услышать голос малышки Джуди, почувствовать мягкость ее кожи, потрогать пухлые щечки.

* * *

В 1928 году, когда новость о том, что Пак Енман был убит в Пекине, достигла Пхова, корейская община загудела. Вокруг причины убийства ходили бесконечные необоснованные слухи. Когда мужчины собирались вместе, они часто повышали голос, споря. Это была естественная реакция на противостояние между Ли Сынманом и Паком Енманом, разделившим корейских иммигрантов на две фракции.

По какой-то причине новости об убийстве Пак Енмана корейские газеты посвятили лишь несколько строк. Те, кто защищал его, не могли сдержать своего волнения, заявляя, что тот был убит подло. Но эта волна продержалась недолго. Ли Сынман был отстранен от должности президента