Твой рай - Джехи Лим

еще осталась влага. Такие слезы не льют по кому-то, кем не дорожат. Я завидовала ее страсти. Я-то в последнее время только и делала, что думала ни о чем – да и ничего особенного не делала.

– Да что же это такое? Я верила, что это любовь, но если нет… Если то чувство, которое я сейчас испытываю, не любовь, тогда что же у нас было? – жаловалась Наен, шмыгая носом.

– Если ты верила, что это любовь, то это была любовь. Чувство не меняется. Что меняется, так это люди.

– Я сделала свой выбор, выбрала жить с этим человеком. До этого раза я никогда в жизни не принимала решения полностью самостоятельно. Ты же знаешь. Наверное, я до сих пор придерживалась прежнего выбора, потому что, к счастью или к горю, он был твоим…

Внезапно Наен замолчала. Назвав решение, которое я приняла для нас четверых, моим выбором.

– Ты могла отвергнуть мой выбор. Принять мой выбор – вот был твой. Забыла? Ты сказала, что я единственная, кто может помочь тебе.

Я слышала, как из лагеря через пустое поле до нас доносятся приглушенные звуки игры на чангу [21] и кквэнгвари [22]. Послышалось пение гостей.

– Я… Завтра я еду на Молокаи.

Наен посмотрела на меня широко открытыми глазами.

– Я не могу так просто бросить его. Мои чувства искренни, вот почему мне нужно туда поехать. Это мой осознанный выбор. Я приняла это решение самостоятельно, и ничто меня не остановит.

Наконец-то я смогла быть честной с собой.

– Ты? И откуда у тебя право так поступать?! – Внезапно голос Наен подскочил.

– Таких прав нет ни у кого.

Говоря это, я была откровенна, хотя вряд ли мой ответ удовлетворил Наен. Она какое-то время смотрела на меня, не говоря ни слова. Я не избегала ее взгляда. И в будущем у меня не будет причин избегать его. Наен отвернулась, а затем снова заплакала, уронив голову. Со двора «Лагеря девять» доносились звуки тихого пения вперемешку с ветром. Резко стемнело.

Сунре уже несколько часов неподвижно сидела перед портретом богини Пеле. Хоть она и молилась, но не чувствовала покоя. У нее не выходило ни на чем сосредоточиться. Когда рано утром она садилась с зажженной свечой, в сердце ее загоралась искра, и она погружалась в молитву. Однако со дня свадьбы Сунре было тяжело заниматься повседневными делами.

Все время, пока церемония не завершилась, она бродила туда-сюда перед церковью. Сунре думала, что забыла обо всем происшедшем с ней, но старые раны были вскрыты снова. Прачечная, где она стирала рабочим грязную одежду, и кухня, где готовила им трижды в день. Хоть Сунре и была втайне рада, что эти места остались неизменными, но, увидев их, она почувствовала печаль. Теперь женщины с незнакомыми лицами пользовались вещами, которыми когда-то пользовалась Сунре, как своими собственными. Молодая девушка на кухне косо взглянула на Сунре и увидела женщину средних лет, которая будто бы никогда не была молодой женой, работавшей на этой же кухне. Сунре, вытянув шею, рассматривала помещение снова и снова под гомон людей.

Вдруг чья-то рука похлопала ее по плечу. Сунре обернулась и увидела перед собой Симен.

– Симен…

– Я так рада, что ты пришла.

– Прости, что видишь меня в таком состоянии…

Сунре действительно была благодарна за приглашение на свадьбу, но скрыть бушующие внутри чувства ей было непросто.

– Ничего. Разве в нашей жизни радостные и печальные события не переплетаются между собой? Неудивительно, что ты чувствуешь себя так. Иначе можем ли мы называться людьми? Какой человек сможет вынести то, через что тебе пришлось пройти? Ты, женщина, стоящая передо мной, – сильна по-настоящему. Я неимоверно горжусь тобой.

Симен утешала Сунре искренне. Возможно, она утешала и саму себя. Симен нисколько не волновало, что люди шептались у нее за спиной о том, что она привела на свадьбу в церковь колдунью. Она привечала всех, кто захотел прийти поздравить ее.

Сунре легла на пол и закрыла глаза. Тело ее настолько отяжелело, что она не могла пошевелить даже кончиками пальцев. Уголек мелькнул перед глазами, а затем исчез. Если она отпустит искру, похоже, ей тоже придется исчезнуть. Сунре протянула руку из последних сил. Внезапно перед ней возникла богиня Пеле с волосами до пят. Пламя нежно перешло на ее длинные волосы. Искры рассыпались по кругу, снова собрались, сверкая, как капли воды, на концах длинных волос и разбивались об пол. Сунре встала, чтобы ухватиться за пламя. Она взмолилась, чтобы Богиня услышала ее.

Пеле взглянула на протянутую руку Сунре и отстранилась. Языки пламени воспарили за ней ввысь и там медленно начали угасать. Святилище вновь погрузилось в глубокую тьму.

Сунре ни о чем не жалела. Она не жалела, когда швырнула свечу, которую держала в руках, в сторону святилища. Она оставила дом позади и медленно спустилась с холма. Куда ей идти? Сунре некоторое время думала об этом, но не смогла придумать ни одного места, куда направиться. Она просто хотела сесть на корабль. Огонь разгорался позади, охватывая дом.

В ту ночь святилище Сунре, которую корейские женщины, живущие на Пхова, посещали, чтобы получить утешение, было сожжено дотла. Сильный пожар перекинулся на соседние холмы, надолго оставив в окрестностях запах гари.

Полиция сообщила, что в огне никто не погиб. Имя Сунре снова появилось на устах у людей. Только теперь она была не «женщина, погубившая двоих мужчин», а «женщина, которую даже божество оставило».

Пути любви

Чансок мыл грязные ботинки перед домом. Даже когда я подошла ближе, он, казалось, остался полностью поглощен этим делом. В конце концов он почувствовал на себе мой взгляд и встал, положив рядом с собой мокрые ботинки. Чансок взглянул на меня, нисколько не удивившись. Он отвернулся, затем снова повернулся ко мне, взял мокрые ботинки и стряхнул с них пыль. Вымыв руки, он пригладил волосы и взял в руки трость. До этого момента я наблюдала за ним без слов. Мне нравилось его молчание.

Мне подумалось, что так он приветствует меня – по-своему. Когда я внимательно посмотрела на него, Чансок отвернулся, вероятно потому, что был смущен тем, как выглядит. Я схватила его за руку, когда он пытался повернуться спиной. Я не знала, откуда взялась во мне эта смелость, но меня и правда уже ничего не пугало. Я не думала, что будет, если я коснусь его тела. Протянув руку, я провела ладонью по его лицу.

Ладонь моя слегка