Калейдоскоп, или Наперегонки с самим собой - Лев Юрьевич Альтмарк

– Ну, не знаю, – замялся Яшка, – я своему батюшке обещал возвращаться домой вовремя и трезвым…

– Я тебя не узнаю, – заржал комсорг, – злых комитетчиков не убоялся, а собственного батюшки…

– Жека, не гони лошадей, – отмахнулся Сергей, – всё ещё успеем, не сомневайся.

– Как хотите, – картинно надулся Женя, – я от чистого сердца предлагал!.. Кстати, обед уже подошёл к концу, пора по стойлам. Не будем без причины дразнить начальников. Не всё же время мне вас прикрывать!

Он подождал, пока все освободят комнату, закрыл дверь на ключ и отправился по коридору вместе с Яшкой.

– Мне в голову пришла одна идея, – сказал он негромко, поглядывая на идущих впереди музыкантов, – эти лабухи мне до чёртиков надоели со своим кабацким репертуаром. Я, конечно, не против него, и всегда с удовольствием слушаю «Поспели вишни в саду у дяди Вани» или «Ты морячка, я моряк», когда прихожу к ним в кабак отдохнуть с симпатичной бабой, а перед укладыванием её в койку это вообще самое милое дело, и ничего другого не надо… Но это же не для завода, пойми! У нас частенько проходят разные торжественные мероприятия, и мне как комсоргу всегда поручают развлекаловку – танцы-жманцы и прочее веселье. Ансамбль как воздух необходим после окончания официальной части, и тут, покуда народ ещё трезв, кабацкие песни не проходят. А у этих, – он кивнул на музыкантов, – нет ни одной патриотической песни! Конечно, они, как и положено в кабаке, могут запросто слабать всё, что публика закажет, хоть «Лебединое озеро», хоть оперу «Аида», и они исполняют всяких пахмутовых-кобзонов-зыкиных – всё, что попросят. Но… с таким нажимом и неудовольствием. Денег-то им за это не платят, и это, по их кабацким понятиям, неправильно. А я в конце концов потом крайним остаюсь – люди же всё видят и выражают недовольство…

Яшка слушал его и представлял, насколько вольным кабацким музыкантам и в самом деле тяжко отрабатывать возможность собираться в этой уютной комнатке за сценой. Хотя официальные мероприятия проводят не каждый день, так что могли бы и потерпеть с притворными улыбочками на лицах.

Женя остановился посреди коридора и снова поднял палец вверх:

– Вот и хочу попросить тебя написать какие-нибудь правильные слова, может, даже, про наш завод, а я заставлю Серёгу сочинить на них музыку, как бы он ни упирался. Я его уже давно просил, а он мне в ответ, мол, давай сперва слова, на которые музыку нужно писать. Где я их возьму? Что я ему – поэт?! А теперь отговорки у него больше не будет. Не отбрыкается.

– Ну, и я тоже никогда патриотических стихов не писал, – принялся отнекиваться Яшка.

– Я и не прошу патриотические! Напиши какую-нибудь дежурную лабуду про завод, про трудовые будни, которые праздники для нас… Про рабочий класс напиши, чёрт бы его побрал… Тьфу ты! – он опасливо оглянулся по сторонам. – Вырвалось случайно… Так попробуешь? В долгу не останусь. Ты меня знаешь…

Яшка молча кивнул головой и пошёл к дверям в свой отдел. Женя некоторое время смотрел ему вслед, потом недовольно покачал головой, однако ничего не сказал и пошёл по своим комсомольским неотложным делам в курилку.

Такой расклад Яшке совсем не нравился. Он пришёл на завод спокойно работать, выдавать чертежи и ни в коем случае больше не связываться ни с какой общественной работой. А тут мало того что, не успев даже по-настоящему освоиться на заводе, начал выпивать с начальниками лабораторий и комсоргами, от которых весьма сложно после этого отвязаться, так теперь ещё впрягся песни про рабочий класс писать! Да никогда в жизни он этого не делал и делать не собирается. Не потому, что стал каким-то законченным антисоветчиком или диссидентом, а просто он крайне далёк от этой темы! Ну, побывал он в шкуре гегемона, когда был на Алтае на институтской практике, но это ничего не значит. Как бы не стрёмно было в этом признаваться, но ему крайне чужды устремления пролетариата. Не его, не Яшкино это занятие – бегать на работу по заводскому гудку и жить чаяньями простого трудового человека!

А Женя… Да пускай, вон, возьмёт любую газету – там в каждом номере после передовицы какой-нибудь рифмованный шедевр опубликован! Мало ли упражняется рабочий класс в сочинении славословий в собственный адрес?! И всю эту галиматью печатают без проблем.

Вместе с тем Яшка прекрасно понимал, что вряд ли комсорга устроит такой простой выход. В том, что Яшка рано или поздно об этом заикнётся, Женя не сомневался, потому и обхаживал его, пытался посадить на короткий поводок. Иначе зачем ему Яшка вообще понадобился? Собутыльник? Вряд ли этот еврейчик сумеет стать ему достойным напарником за столом…

От таких невесёлых мыслей настроение стало совсем паршивым, и он решил отныне поменьше общаться со своими новыми друзьями, и хоть ему очень хотелось иногда в обеденный перерыв не болтаться по курилкам, а посидеть в каморке с музыкантами, но, ясное дело, без ведома вездесущего комсомола в лице Жени это никак не удастся.

Да и не надо мне таких знакомств, убеждал он себя, ничего интересного в этих кабацких музыкантах нет. Музыку, исполняемую ими, он не любил, и в его большой фонотеке, собираемой уже несколько лет, почти не было магнитофонных записей «русского шансона», более верное и точное название которому – просторечный «блатняк» для ресторанов…

К концу дня в курилке он неожиданно встретил Серёжу Сухарикова. Тот не курил, и на это Яшка обратил внимание ещё в каморке, где смолили все, но что же он здесь сейчас делал? А Серёжа сидел в компании с какими-то незнакомыми мужиками и без особого внимания слушал анекдоты, однако, увидев Яшку, сразу встал и пересел к нему поближе.

– Я тебя уже полчаса дожидаюсь, – сказал он, – поговорить хотел…

– А чего в отдел не зашёл? Ты же знаешь, где я сижу.

– Видишь ли, – замялся Серёжа, – не хотел твоего шефа дразнить лишний раз. А то тебя то и дело выдёргивают то Жека, то Мартьяныч. Работать не дают. А тут ещё я прикачу… Ваш-то Сергей Петрович, хоть мужик нескандальный и всё пока терпит, но такая ситуация, поверь мне, до поры до времени. Кому-нибудь из начальства он непременно проговорится, что, мол, спасибочки за то, что подкинули мне такого работничка, которого на месте с собаками не разыщешь. Не успел начать работать, а уже у него куча дел на