Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

серьёзных покупок. Несколько крупных ресторанов и более уютных, с интимным освещением ресторанчиков и прохладных баров, где приятно просто посидеть и выпить несколько бокалов пива. На крыше цокольного этажа располагался большой бассейн. Я всегда, когда посещал Гавану, начинал свои дела именно с посещения отеля «Habana Libre» и в течение часа бродил по магазинчикам разглядывая на витринах многообразие часов, солнцезащитных очков и других приятных мелочей, который мог запросто здесь приобрести. Я был слаб на многофункциональные электронные часы и поэтому мог долго стоять у таких витрин. Закончив слоняться по магазинчикам, заходил в бар в холле и пропускал пару баночек голландского пива и лишь потом выходил в город решать свои дела.

Мы зашли с улицы через вход и спустились ещё на пару пролётов лестницы вниз и оказались в уютном полутёмном зале. По совету Мельникова заказали цыплят Табака, рома и различных кубинских специй и неплохо посидели до начала фильма. Большой кинозал со сферическим потолком был заполнен до отказа, а нам достались места как раз посередине зала, что только добавило удобства при просмотре фильма. Да и сам фильм нам понравился. Хотя были удивлены реакцией кубинцев на отдельные моменты. В тех местах, когда у русских принято хмурить брови и проявлять негодование американской военщиной, кубинцы откровенно веселились и не раз этот сюжет заканчивался громкими аплодисментами. Чему они так аплодировали и смеялись мы не поняли, так как слабо владели испанским языком.

А на следующий день я заступил дежурным по учебному центру. После приёма дежурства, провёл все какие полагается мероприятия, закончив вечерней поверкой и отбоем. Ответственным был замполит дивизиона и после поверки он вызвал меня к себе. Кивнул на стул, приглашая сесть. Я знал почему он меня вызвал и до обеда маялся в ожидание неприятного разговора, поэтому сейчас ощетинился, готовясь дать отпор. Случай довольно мелочный и его можно расценить и так, и эдак и удовлетвориться банальным замечанием в адрес «оборзевшего» старшего лейтенанта. Но можно было расценить и так, что после случая с рядовым Желтковым я решил «положить на него прибор», поэтому замполит тоже молчал, крутил в руках карандаш, находясь в затруднительном положении и не зная в каком тоне разговаривать со мной. Но всё-таки прикинув, что я хоть и старший лейтенант, но по возрасту старше его и опыта военного и жизненного у меня будет на чуток побольше…, решил провести разговор в примирительном тоне.

Суть происшедшего была в следующем. Я сегодня вместе с замполитом был ответственным на подъём. Встал без особого настроения, умылся и в минорном состоянии побрёл до дивизиона. На середине пути меня догнал капитан Плишкин, с которым поздоровался согласно Устава и, не меняя темпа ходьба, неспешно продолжил движение. Естественно, когда прибыл в расположение, то подъём был произведён и зарядка второй батареи проходила под руководством сержантов, а я не стал вмешиваться и в остальные утренние мероприятия. Хотя прекрасно понимал, что давал хороший повод для замполита. Но вот это моё равнодушие и поставило капитана в тупик и он решил разобраться самостоятельно, не докладывая командиру.

– Товарищ старший лейтенант, я что-то не пойму сегодняшнего вашего равнодушного отношения к выполнению обязанностей ответственного. Вас утром догоняет заместитель командира дивизиона. Спешит на подъём, а старший лейтенант даже для приличия не прибавляет шага. Проведением зарядки не руководит и остальные утренние мероприятия пущены на самотёк. Как это понимать? Если это вызов лично мне в связи с историей с Желтковым… То давайте наши личные отношения переведём в плоскость личного плана. Зачем здесь смешивать личное и служебные обязанности?

– Товарищ капитан, у вас есть замечания по процессу проведения зарядки и другим утренним мероприятиям?

– Нет. Но мы сейчас обсуждаем не сержантов, выполнивших свои обязанности, а ваше халатное отношение. Если у вас личное что-то ко мне, то давайте обсудим. Если есть другие причины, то я тоже готов выслушать вас, – замполит был доволен моим смиренным видом и поведением, считая что мы сейчас всё спокойно обсудим и восстановим отношения. Но я его разочаровал.

– Товарищ капитан, – сказал я жёстко и непримиримо, вставая со стула, – своего личного отношения к вам менять не собираюсь, а по поводу утреннего халатного своего отношения -признаю. Я был неправ и обязуюсь впредь такого не повторять. А теперь, товарищ капитан, разрешите идти выполнять свои обязанности дежурного по учебному центру.

Плишкин болезненно поморщился и тоже встал: – Цеханович, ну что ты в позу становишься. Давай сядем и спокойно всё обсудим. Нам с тобой ещё почти год вместе служить и общаться по разным вопросам.

– Товарищ капитан, – продолжил я официальным тоном, – мы с вами ещё пуд соли не съели, но у меня о вас, как о человеке и замполите, сложилось твёрдое мнение. И случай с Желтковым только укрепил его. Поэтому у меня нет абсолютно никакого желания обсуждать это моё мнение. Со своей стороны обещаю, что служебные отношения у нас будут нормальные. Как ни как вы заместитель командира дивизиона. Разрешите, я всё-таки пойду. Мне ведь надо результаты вечерней поверки оперативному дежурному докладывать.

– Зря…, зря…, так поступаешь, товарищ Цеханович, – с сожалением протянул замполит.

Я остановился в дверях и повернулся: – Может быть и зря. Всё-таки у нас разные «весовые категории». Но надеюсь на вашу порядочность.

Дождавшись, когда замполит ушёл из расположения домой, я решил немного развеяться и развлечься не совсем обычным способом.

Предупредив, ухмыльнувшемуся помощника, куда я пошёл, вышел на плац дивизиона, прошёл между казармами второй и первой батареи, мимо солдатских душевых и кипятилки и встал в тени правого угла солдатского туалета. Ночь была ясная, с высыпавшими на небе кучами ярких звёзд. Но основным светилом была полная луна, которая освещала происходящее на поляне в мельчайших подробностях. А там шло активное порево.

То что солдаты по ночам трахают кубашек за туалетом знали все офицеры. И у каждого подразделения были свои места, куда приходили сутенёры с проститутками. Например, у пехоты с «четвёрки» было своё место в кустах на горке, за сараем взвода управления реактивного дивизиона. У танкистов своё и у других тоже. Хоть и заявлял Фидель Кастро на весь мир, что он покончил с проституцией на «Острове Свободы», но всё это было только заявлением.

Лёгкие сексуальные отношения на Кубе, где изнасилование считалось лёгким хулиганством, наследие прошлого, когда Куба считалась и реально была Публичным домом Америки, горячие латиноамериканские отношения, всё это сводило на нет усилия по искоренении проституции.

Вчера солдатам выдали зарплату, чтобы они закупили необходимые вещи на лагеря, а сегодня, прознав про деньги, пришли