Человек, который любил детей - Кристина Стед

– Ночь на дворе, а ты книжку читаешь, свет везде повключала, – услышал Сэм ее бесцветный голос через неплотно закрытое окно. – Все равно что полуночная сова! Отец вернулся?

– Нет, мама.

– Почему у тебя кровь на коленке? Опять болячки сдираешь?

Луи покраснела, опустила голову, глядя на коленку, исчерченную старыми шрамами и новыми ссадинами и ушибами. Растрепанные волосы упали ей на лицо.

– Отвечай, отвечай, хмурая дикарка!

– Ударилась.

– Опять лжешь.

Девочка выпрямилась, со строптивым видом завела за спину руки, угрюмо глядя на мачеху во все глаза. Хенни кинулась к ней, вытянув вперед руки, тонкими костлявыми пальцами обхватила ее шею, впиваясь в горло и приговаривая:

– У-у-у! У-у-у!

Луиза, корчась, смотрела в лицо мачехи, но не пыталась вырваться. Во взгляде ее сквозил вопрос, потребность понять, что нашло на Хенни, в которой она видела товарища по несчастью. Генриетта резко уронила руки и с выражением отвращения на лице обхватила себя за шею. Затем оттолкнула девочку обеими руками и бросилась вон из комнаты с криком:

– Я должна положить конец нашим страданиям!

Луиза вернулась к своему стулу и встала рядом, глядя на книгу. Потом села и, опустив подбородок в ладони, снова погрузилась в чтение.

Сэм повернулся спиной к дому и сквозь темноту и шелестящий сад устремил взгляд на юг, в сторону далеких огней Рослина. Ласковый легкий ветерок, кравшийся вверх по склону, словно ночной зверь, окутывал Сэма привычными запахами домашнего хозяйства, даря ощущение покоя. В самом доме бушевала гроза: день и ночь, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом длилась нескончаемая война с передышками и перемириями. А здесь, в темноте, его окружали безмятежность и любовь.

– Мать Земля, – прошептал Сэм, – я люблю тебя, люблю все человечество – мужчин и женщин, люблю маленьких детей и все непорочное. Я – само воплощение любви. Как мог я выбрать женщину, которая так сильно меня ненавидит?!

Решительным шагом он направился к клеткам с животными.

– Процион! Процион! – позвал он енота. – К тебе пришел малыш Сэм!

Но енот не пожелал подойти к ограждению, и он снова стал подниматься по склону, размышляя: судьба усеяла мой путь терниями, камнями, даже наслала на меня Владычицу морскую, чтобы испытать, ибо я создан для великих дел.

Когда Сэм вошел в прихожую, свет на нижнем этаже уже нигде не горел. В темноту гостиной сочилась оранжевая мгла с лестничной площадки второго этажа. Значит, Луи была в своей комнате. Услышала его насвистывание и умчалась наверх со своей книжкой.

«Почему, почему? – сетовал Сэм про себя. – Могла бы дождаться меня, послушала бы о том, чем ее папа занимался целый день. Упрямая девчонка. Но ей тоже нелегко». Он тихо поднялся по лестнице и заглянул в комнату дочерей. Кровать Луи стояла у задней – южной – стены; маленькая Эвелин спала у передней стены. Луи соорудила колпак из оберточной бумаги вокруг лампы, и свет от нее не падал на лицо младшей дочери. Луи, в нижней юбке и одном носке (второй она уже сняла), повернулась к нему с виноватым видом.

– Ты что так поздно не спишь, а, Лулу?

– Читала.

– У тебя бывают видения, да, Лулу?

– Ты это про что? – насторожилась девочка.

– То есть видения тебя не посещают? – хмыкнул Сэм.

Луиза задумалась.

– Мой разум мне подсказывает, что сердитую малышку Лулу посещают видения и что она несчастна.

Девочка понурилась.

– Что ты видишь во мраке ночи, а, Лулу?

– Ничего!

– Совсем ничего? Ты правду говоришь своему бедняжке Сэму?

– Я никогда не лгу, – сердито отозвалась Луи.

– Ни пирзаков (призраков), ни духов, ни незримых рук, вообще ничего?

– Нет. – Но она сконфуженно заулыбалась.

– Ладно, Лулу. А теперь спать! Завтра рано вставать. – Сэм раздвинул в улыбке красные губы, сверкнув белыми зубами. Его синие глаза сияли.

– Папа, краску привезли. Ты завтра будешь красить? – взволнованно спросила девочка.

– А как же! Первым делом! Кстати, Лулу, пришла важная новость, потрясающая новость! Тсс! Все, ухожу!

– Когда? – Она шагнула к отцу. Он был очень счастлив.

– Вы на многие-многие месяцы останетесь без вашего бедняжки Сэма.

– А кто же будет о нас заботиться?

– Мама и тетя Бонни, как и теперь. И ты сама, Лулук! После каникул ты станешь ученицей старшей школы!

Девочка неохотно вложила книгу в твердые настойчивые руки отца. Это была «Ронсевальская легенда»[2]. Сэм немного полистал книгу и вернул ее дочери со словами:

– Да, из этой книги ты узнаешь, Лулук: там, где есть короли, всегда будут войны. И не заблуждайся, Лу: в тех дикарях и в помине нет рыцарского духа. Впрочем, ты у меня умница. Все поймешь правильно. Я знаю свою девочку.

С этими словами Сэм покинул комнату дочери и спустился в столовую, поздравляя себя:

– Даже не упомянула про тот мелкий инцидент! Молодец! И ничего ужасного в этом нет! Меньше говоришь – меньше согрешишь!

Он сел перед накрытым подносом, который Хенни, как обычно, оставила для него, и принялся жевать тонко нарезанные бутерброды, запивая их молоком. Занял он тот самый стул, который недавно освободила Луиза.

– В принципе, – продолжал рассуждать сам с собой Сэм, – подобный рано полученный негативный опыт в известной мере даже полезен для моей дочери. Он способствует формированию характера и позже будет ей бесценным подспорьем в постижении человеческой природы и побуждений, что двигают людьми. Может быть, она, подобно мне, далеко продвинется на пути осмысления человеческой натуры. Научится контролировать себя и критически оценивать чужие поступки. Жаль, что она нехороша собой, – торопливо закончил Сэм. Забыв про Луи, он переключился на Мадлен.

Мадлен – Мадлен Вайнс – занимала должность его секретаря. Ему не составило труда ее завоевать – проявил капельку настойчивости, дружелюбно улыбнулся в нужный момент. А ведь Мадлен слыла Еленой Прекрасной Министерства торговли, которое того и гляди начнут осаждать «армии» Госдепартамента, финансового, военного и военно-морского министерств, как еженедельно пророчили ее поклонники. Сэм и Мадлен – видный мужчина, очаровательная женщина – являли собой красивую пару, однако не один месяц прошел, прежде чем он внезапно заметил, что она излучает свет. В тот день – как-то во вторник утром в конце зимы – она сказала ему простые слова: «Мистер Поллит, мне ужасно нравится вас слушать!»

– И все, я был покорен, – восторженно произнес теперь Сэм. – Да, покорен. Однако какой же ты все-таки болван, Сэмюэль Поллит!

Неожиданно от приятных воспоминаний его отвлекло постукивание в окно. Это тарабанил дождь, а час был очень поздний.

Сэм дождался, когда ливень утихнет, и только потом пошел