Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

и его бутафорскую форму. Заканчивал смеяться, задавал вопрос – А для чего у тебя вот это? И вновь смеялся. Смеялась и жена Титкина, соседи разбуженные веселым смехом, не смеялся только Владимир Степанович. Он несмело улыбался и никак не мог поверить, что это только розыгрыш и мечта о посольстве остаётся путеводной звездой, к которой надо было стремиться.

Вот и сейчас. Оказывается, Шевчука откомандировывали на трое суток для проведения какого– то там расследования в бригаде. А так как старшина был в прошлом капитаном милиции и имел юридическое образование, опыт в таких делах – вот и решили его привлечь.

– Только вот это – никому…., а то не получится.

После обеда, когда мы валялись в своих кроватях, пытаясь не шевелиться и не потеть, в палатку неслышно просочился Владимир Степанович и присел на кровать Шевчука.

– Петро Николаевич, чего тебя в бригаду вызывают? Только что ведь приехали….

Шевчук, изнывавший от нетерпения в ожидание прихода товарища, артистически преобразился в только что проснувшегося, вяло забарахтался в постели и наконец-то сел, вытирая полотенцем пот с огромного тела.

– А…., тут одно дело давно пробивал под себя, вот и получилось, – Шевчук с безразличным видом обмахивался полотенцем, – вот жду машину. Говорят, через два часа поедем…

– А что за «дело» ты себе пробил? – Настороженно спросил старшина третьей, неприятно уязвлённый что кто-то, помимо него, пробивает свои «дела», да ещё успешно.

Петро Николаевич беспечно махнул рукой: – Я никому не говорил – боялся сглазить. А сейчас наверно можно – вышел на «финишную» прямую… Посол меня вызывает на личную беседу. Я тут пробивал должность коменданта посольства через знакомства… Ну, вот то да сё…. Сам понимаешь: хозяйство там немалое, материальные ценности, обеспечение нормальных условий жизни посольских и масса чего другого хитрого. Вот посол и решил лично со мной переговорить, а потом принять окончательное решение по моей кандидатуре. Но там, в принципе, всё уже решено и эта беседа только простая формальность.

Владимира Степановича аж зашатало на кровати от зависти и одновременно неверия, опасаясь очередного розыгрыша: – Да ну, не звизди, Петро Николаевич…..

Наш старшина широко зевнув, безразлично отозвался: – А чего мне звиздеть? Не веришь – не надо. Кому я там в бригаде нужен? Прапорюга, старшинка батареи…..

Вот этот безразличный тон и убедил старшину третьей больше, чем если бы Шевчук стал горячо доказывать правоту своих слов.

– Погоди…, погоди…, Петро Николаевич – А как тебя из армии переведут в совершенно другое ведомство?

– Как…, как… Да вот так. Вон жена комсомольца с арт. дивизиона Торренса в посольстве работает и ты это прекрасно знаешь. Говорят, когда посол вышел на своё министерство иностранных дел и попросил делового мужика на эту должность прислать, то ему оттуда ответили – у тебя там целая бригада под жопой. Вот оттуда и набирай себе персонал. Как выберешь – мы с министерством обороны договоримся. А уж как там вся эта механика делается – мне, честно говоря, «до лампочки». – Шевчук беззаботно обмахивался влажным от пота полотенцем и наивным взглядом смотрел на своего другана, которого прямо раздирали противоречивые чувства – зависть, обида на судьбу, огромное желание быть на месте Шевчука и также небрежно обмахиваться полотенцем и растолковывать бестолковому Петру Николаевичу прописные истины жизни, в то же время воспользоваться моментом подлизаться и может быть через Шевчука влезть в посольство.

– Слушай, Петро Николаевич, ну ты же знаешь мою ситуацию, – «запел сладким голосом» Титкин, стараясь быть рассудительным и убедительным, – ты там замолви тоже за меня словечко. Мы ведь с тобой друзья – Так ведь?

– Ну, конечно, мы же друзья… Какой разговор…., – обнадёжил Шевчук товарища, но тут же деланно спохватился, – слушай, Владимир Степаныч, я то сам ещё не при делах. Рано как-то обещать…

– Ну, ты же сам сказал, что этот разговор простая формальность, – гнул свою линию Титкин.

– Так то оно так, – продолжал с серьёзным и задумчивым видом рассуждать Петро Николаевич, – стоят там за меня люди горой, но ты ж не пацан, Владимир Степаныч. Не с той ноги посол утром встал, вечером жена не дала, секретарша пришла на работу в закрытом платье без декольте… Да мало отчего настроение у посла может испортиться – и всё пойдёт коту под хвост. Вот так всю жизнь и зависишь от разной херни. Было бы что выпить сейчас – точно бы выпил за удачу….

– Так за чем дело встало? Я сейчас…, – Владимир Степанович вскочил с кровати Шевчука и мигом вылетел из нашей палатки, а мы, лежащие до этого с безразличным видом на своих кроватях, наконец-то смогли уткнувшись в подушки, задушливо смеяться. А когда прапорщик Титкин через три минуты втащил в палатку объёмистую сумку, мы продолжали валяться на кроватях с равнодушным видом к происходящему.

– Вот, Петро Николаевич, сейчас выпьем за твою удачу. Парни, а вы чего валяетесь? Давайте присоединяйтесь, – Владимир Степанович суетился вокруг стола, выставляя туда не хилые свои запасы.

Через два часа запасы спиртного и жратвы были благополучно нами уничтожены, а Владимир Степанович повёл пьяного в дупелину Петро Николаевича к машине, продолжая зудеть ему на ухо – как он будет благодарен Шевчуку, если и он, Титкин, окажется в посольстве.

Мы уже устали смеяться над легковерным старшиной третьей, когда в нашу палатку ввалился разъярённый Асташков и горестно оглядел разорённый стол и остатки щедрых и богатых запасов его старшины, на которые он тоже рассчитывал.

– Я не понял, мужики, вы на какой херне раскрутили моего старшину? – Экспрессивно наехал комбат-3.

– Да чёрт его знает? – Командир батареи пьяно щурил глаза, – пришёл с сумкой и давай с Шевчуком шептаться, а потом накрыл стол….

– Ну, блядь, опять этот ваш Шевчук моего старого хрена объегорил, – горестно возопил Асташков, – я его сейчас построю…

Строить впрочем Владимира Степановича было уже бессмысленно. Титкин был пьян не только от выпитого, но и от осознания, вызванного парами алкоголя, что до вожделенной работы в посольстве всего пару шагов. Поэтому Владимир Степанович отгавкивался от командира батареи активно и последние слова, которые донеслись из их палатки, были вообще дерзкими: – Комбат, отвянь от меня и вообще ищи себе нового старшину.

После этих слов послышался отчаянный скрип кровати и могучий храп, а расстроенный Асташков появился с бутылкой водки в нашей палатке и остаток дня прошёл в безуспешной попытке узнать – Какая «муха» и что там, эта сволочь Шевчук, нашептала, заставив смирного Титкина так безответственно вести.

В первый день занятий я выгнал из парка свой БТР и до обеда мы колесили по всему