Бернаут - Виктория Юрьевна Побединская

Я пошевелилась в поисках чего-то, чем можно прикрыться, но одеяло у нас, как повелось с первого дня, было одно на двоих, так что стащить его значило оголить Бланжа, поэтому я схватила первое, что попалось под руку, – его рубашку, валяющуюся на полу, – и, накинув ее, скрылась в ванной.

Боже, боже, боже! Ну зачем? Зачем я все так усложнила между нами? Нет, секс был хорош. Бланж прекрасный любовник, не поспоришь. Несмотря на то что опыта у меня в этом деле не было, я столько наслушалась, что могла, даже ориентируясь лишь на чужие сплетни, сказать: он точно знает не только как получить удовольствие, но и как доставить его. Проблема в том, что для него это просто секс, а для меня нет.

Он не видит смысла в жизни без риска, скорости и бесконечных состязаний, а я хочу иметь надежный тыл и стабильность. Он живет сегодняшним днем, а я хочу ясного будущего. Вот только он никогда и не обещал его мне.

Я прислонилась к двери, закрыла глаза и, зажмурившись, медленно сползла на пол. Какой же надо быть дурой, чтобы переспать с парнем, который открыто заявляет, что не намерен связывать себя с кем-то отношениями вовсе. Но еще большей дурой надо быть, чтобы в него влюбиться.

– Жак, я… – Бланж нарушил тишину, словно оправдываясь. Но за что? Он же не виноват, что я сама захотела того, что случилось.

– Прошу, не начинай…

Из-за него я и так нарушила все свои принципы. И хотя провести ночь с тем, кто тебе небезразличен, не равно предательству себя, ощущение, что для него я всего лишь «одна из», неприятно кололо в сердце.

– Почему?

– Все нормально. Давай просто закроем эту тему.

Потому что спустя некоторое время ты найдешь для себя развлечение поинтереснее. И погонишься за ним с азартом, как за мной когда-то. А я останусь.

– К тому же мы приехали.

Я вышла из машины. Бланж следом, не говоря ни слова. Хоть мы и вошли в офис миграционного инспектора, держась за руки, но ощущалось это так, будто нас разметало по разные стороны Вселенной. Отметившись на проходной, мы остановились у двух расположенных друг напротив друга кабинетов. Теперь каждый из нас должен был войти в свою дверь.

– Ты не против, если я сегодня у Кэсс переночую? – спросила я, вдруг отчаянно уцепившись за мысль, что до моего кампуса отсюда всего двадцать минут пути. – Я за лето даже ни разу не виделась с подругами.

– Без проблем.

Он опустил взгляд, как будто тоже желая покончить побыстрее с этой темой.

– Отлично.

– Отлично.

Снова повисла дурацкая неуютная пауза. Та самая, что стала нашей спутницей с самого утра.

– Ты дальше куда? – спросила я. Мы никогда не обсуждали, что будет после его победы. – Вернешься в «Святое море»?

– Для подготовки к чемпионату мира будет общий сбор. Возможно, пара фестивалей, совместные тренировки, одно, другое. Еще сам точно не уверен, где окажусь.

– Тогда я пока побуду у себя в общаге?

Мне так хотелось, чтобы он сказал: «Брось! Какая общага? Ну что ты выдумываешь, Жак?», чтобы обнял меня, обхватив двумя руками, почти привычно поцеловал в висок и прошептал: «Поехали со мной, там на месте разберемся», и я бы кинулась к нему на шею и, наверное, решилась поцеловать сама. Но он произнес:

– Возможно, ты и права. Может, тебе и правда пока лучше остаться здесь. Квартира в твоем полном распоряжении… – Он полез в карман, но вдруг покачал головой, чертыхнувшись. – Забыл ключи. Даже не подумал, если честно, что они понадобятся.

– Ничего страшного. Мне и в кампусе будет нормально.

– Ты уверена?

Мое влюбившееся сердце хотело кричать «нет!», но гордость бы ему никогда не позволила.

– Да.

– Ну, тогда давай. – Он сделал шаг назад, все еще не отпуская мою ладонь, так что теперь мы соединялись лишь кончиками пальцев. – Удачи. – Бланж улыбнулся, отступив еще немного назад.

– И тебе, – прошептала я.

Миг – и наши руки разомкнулись.

Мое сердце плакало, зато офицер миграционной службы улыбалась, слушая мои рассказы про жизнь в статусе жены райдера, каждый раз потрясающего мир своим сумасбродством. Я знала каждый его шрам, каждую примету – от явных, вроде седой пряди на голове, до незаметных, как тот шрам, что спрятан под подбородком. И когда мне задали последний вопрос: «Есть ли на его теле родимые пятна?» – я ответила, грустно хмыкнув:

– Да. На левой ягодице.

***

Мы успешно покончили с интервью и, неловко попрощавшись, разошлись в разные стороны. Лето перевалило за середину. Я так и не вернулась в «Святое море».

Возможно, напрасно и глупо я надеялась, что та ночь значила для Бланжа столько же, сколько для меня. Но почему-то все равно ждала звонка. Или сообщения. Слов «Приезжай, я так по тебе скучаю». Но Бланж даже не написал.

Так прошел день. Потом еще два. А потом счет пошел на недели. Деньги продолжали регулярно поступать на счет, но от него не было ни слова. Может, я все испортила? Может, ему просто не понравилось? Я не могла здраво оценить, в этом ли причина. Не зря ведь большинство парней как раз-таки и пропадает после первой совместно проведенной ночи.

В глубине души я ждала, что снова увижу его в сентябре, каждый раз невольно искала глазами в толпе, но Бланж бросил университет. Я узнала об этом случайно. Наверное, это было логично. Зачем ему образование теперь?

– Он просто мудак, – заверила Кэсси. – Пусть и не с крошечным членом, как мы думали, но все-таки.

– Что там обычно делают в книжках, когда плохой парень тебя бросает? – спросила я.

Кэсс опустила взгляд.

– Что? Неужели нет никакого выхода?

– По канонам он не должен был, – словно извиняясь, ответила она. – Но, Джекс, это ведь книги. В них все всегда лучше, чем в жизни.

– Прекрасно, – пробормотала я. – Это был последний раз, когда я слушала твои сериальные советы.

А на Бланжа плевать.

Но правда была в том, что мне не было плевать. Я по нему скучала. Скучала по Санта-Маргарите и ранним закатам в пустыне. По кактусам и юккам. По запаху бензина и непрекращающемуся реву мотоциклов. По Касперу и Лил, по бурчащему что-то под нос Лаклану и по вечно разлитому на полу кофе. А еще по мягким губам и глазам карамельного цвета. Я скучала по тому, как Бланж обнимал меня