Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

— Дайте, пожалуйста, билет за пять пья.

Ко Ба Ке обернулся. Парень, улыбаясь, протягивал злополучную монету.

— Но я же дал вам билет! — с недоумением сказал Ко Ба Ке.

— Правильно. Я сел на остановке Пансхоутан и хотел сойти на улице Мидоун, а теперь я решил до конца маршрута проехать. С меня еще пять пья.

— Какие пустяки! Тут всего пол-остановки осталось. Езжайте без билета.

Но парень был не из тех, кто без боя отступает. Голова, видно, у него на плечах есть.

— Нет. Бесплатно я не поеду. Это незаконно. Хочу заплатить, что мне положено, и ехать спокойно. Это же не ваш собственный автобус, а государственный. А государство обманывать нельзя.

На это Ко Ба Ке ничего возразить не мог. Решив не связываться с этим пройдохой, он забрал монету. И тут ему показалось, что молодой генерал Аун Сан[29], чье изображение на монете не было затронуто ножом, внезапно подмигнул.

Перевод К. Шаньгина.

АУН МЬИН

Аун Мьин (псевдоним) — молодой бирманский прозаик. Печатается в ведущих литературно-художественных журналах «Нгвейтари», «Шумава», «Мьявади».

У ЙИН БА

— Между прочим, у этого пенька есть своя история, — сказал мой друг, разгребая ногой листья вокруг пня.

«Пенек как пенек. Ничем не отличается от тысяч других, что остаются торчать над землей, когда ствол срубят», — подумал я. Но слова друга поневоле задержали мой взгляд на том, что осталось от мангового дерева.

— Здесь бесславно закончил свою жизнь один из повстанцев-националистов.

— Расскажи, — попросил я, поскольку слова его пробудили во мне любопытство.

— Не только в деревне, — начал мой друг, — во всей округе не было человека, который не знал бы У Йин Ба. Особенно популярен он был среди тех, у кого имелись дети. Не подумай, что это человек был знатен и богат. Просто он владел единственной в округе маленькой парикмахерской, и скромного дохода, который она приносила, ему хватало на жизнь. Он не пил, не играл в азартные игры, и это снискало ему у односельчан чувство уважения и симпатии. Он всегда готов был помочь каждому, кто обращался к нему. В свою очередь дети души в нем не чаяли. Добрый, отзывчивый парикмахер всегда участвовал в церемониях, посвященных присвоению ребенку имени или пострижению в монахи. В представлении детей и их родителей У Йин Ба был необыкновенным кудесником. В самом деле: с помощью ножниц и бритвы он за какие-то минуты превращал заросших деревенских мальчишек в красавчиков, которыми любовалась вся деревня. И каждого встречного такой мальчишка с гордостью оповещал: «А я был в парикмахерской У Йин Ба!»

А потом в деревню пришли повстанцы-националисты. У Йин Ба не проявил никакого интереса к новой власти. Ему было безразлично, кого стричь и брить. Он занимался только своим делом и только так зарабатывал себе на жизнь.

Спустя некоторое время односельчане стали часто замечать парикмахера в обществе пришельцев. Каково же было их удивление, когда однажды в руках у него увидели они винтовку! Он стал своим человеком у чужих людей, которых никто не звал. У Йин Ба словно подменили. Получив винтовку в руки, он, видимо, счел, что отныне обрел право повелевать жителями деревни. По приказу новых властей он ходил по домам и требовал уплаты налога, а тем, кто отказывался подчиняться, угрожал суровыми карами. Он вел себя так, словно сам был одним из пришельцев, словно не прожил в деревне всю жизнь, словно не платили ему люди за труд добрым отношением. Односельчане начали бояться его, избегать, а потом и здороваться с ним перестали.

— Как же это могло произойти? — с недоумением спросил я.

— На этот вопрос трудно ответить. Скажу только, что, желая, видимо, выслужиться перед новыми властями, он день ото дня становился более жестоким. И, вероятно, не без его участия пропало из деревни несколько человек, которые не желали покоряться незваным гостям. У Йин Ба все больше входил в доверие к властям, верно служил им, и его беспощадность испытали на себе не только односельчане, но и жители многих деревень в округе. Люди молча, опустив голову, выполняли его приказания. Тех, кто пытался усовестить зарвавшегося парикмахера, постигла незавидная судьба. Крестьяне, не желавшие терпеть насилие, уходили подальше от родных мест.

— И все же, как могло такое случиться? — снова задал я вопрос.

— Не знаю. Ума не приложу, какая муха укусила человека, которого так уважали и даже любили в деревне. Будто дьявол в него вселился или заворожил кто… Ведь поначалу, когда У Йин Ба стал своим человеком у пришельцев, люди даже обрадовались. Как-никак, а все-таки свой человек. Неизвестно, как поведут себя чужаки, а этот в случае чего заступится за своих. Но вскоре все поняли, как они жестоко ошиблись.

— Ну и что же было дальше?

— А дальше у повстанцев дела пошли хуже. Правительственные войска начали наступление, и пришельцы вынуждены были отходить, оставляя одну деревню за другой. Вскоре ушел со своими хозяевами и У Йин Ба. Жить стало легче. Крестьяне наконец вздохнули. О парикмахере старались не вспоминать. Поговаривали, что он ушел от повстанцев, сколотил банду и занимается грабежом. Были еще слухи, будто он заболел малярией и пропадал где-то в джунглях. Так это или нет — никто не знал, да и не старался узнать.

Прошло довольно много времени. Вдруг кто-то принес новость, что У Йин Ба сдался властям. И как бы в подтверждение этого известия, через несколько дней он собственной персоной появился в деревне.

— И что же было дальше? Как его встретили?

— Не спеши, сейчас узнаешь. Заявившись в деревню, У Йин Ба как ни в чем не бывало опять открыл свою парикмахерскую. Люди проходили мимо и с любопытством поглядывали не него, не веря своим глазам. Да, вот он, У Йин Ба, готовый снова принимать клиентов! А где же его винтовка? Неужели приснились землякам мучения, которые они терпели от него? Да, У Йин Ба был тот же, но люди были уже не те! Теперь они хорошо знали этого мерзавца и обходили его дом стороной. Ни один человек не желал у него стричься, никто не здоровался с ним. Его сторонились, словно чумного. Его просто не замечали.

У Йин Ба каждое утро открывал свою парикмахерскую и, просидев в ней целый день, закрывал. Его ножницы лежали без дела.

Однажды люди заметили, что парикмахерская с утра не открылась. Хозяин ее исчез. По деревне пошли слухи. Одни говорили, что он ушел к