Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

Кхин Чвей, сидящая рядом с Ма Лей, говорит, что работает здесь только потому, что ей просто нравится крутить сигары. Она пришла сюда совсем еще девчушкой и своим заработком немного помогала родителям. Сейчас ее братья и сестры сами трудятся, и им не составило бы никакого труда взять Ма Кхин Чвей на свое обеспечение, но девушка отказалась и продолжает работать. Кроме того, она до сих пор не замужем.

По другую руку от Ма Лей сидит сорокалетняя старая дева, темнокожая толстушка Ма Джи Ма. Она взяла на себя роль заботливой предводительницы всех незамужних девиц артели. Ее острого языка боятся даже мужчины. Она самая опытная в артели, и Ма Лей с восторгом и завистью наблюдает, с какой быстротой двигаются ее ловкие руки.

Больше половины работниц — девушки лет четырнадцати — пятнадцати из крестьянских семей. Выходя замуж, они, как правило, бросают работу. Остаются только незамужние девушки или старые девы. И о чем только не судачат они, чьи только косточки не перемывают за долгие часы работы! Сегодня, например, обсуждается новость: дочке До Бэ Ма, торговки жареными лепешками, тракторист послал любовную записку. Одновременно сокрушаются по поводу того, что пропал поплин. Короче говоря, здесь со всего района собирается самая последняя информация и отсюда же распространяется по всему району. Большую часть новостей сегодня еще предстоит узнать. Главный их поставщик — Ма Джи Ма. Ей, как говорят, есть не давай, а дай рассказать товаркам о последнем событии. Но никогда при этом она не забывает о работе, и руки ее находятся в непрестанном движении. Ма Лей по собственному опыту знает, что за разговором работа спорится. Когда работаешь молча, не можешь не думать о том, как болят затекшие спина и ноги. Поэтому Ма Лей и сама никогда не молчит, и, разумеется, прощает соседкам любые сплетни, которые они приносят с улицы.

Сегодня работа началась в необычной тишине. Может, оттого, что все продрогли. Женщины крутили чируты, храня молчание. Долго так, конечно, продолжаться не могло. Первой, как всегда, открыла рот Ма Джи Ма. Заглушая стук сигар о деревянные столы и позвякивание ножниц, она крикнула:

— Что, девочки, холодно? Вот то-то! Сколько уж я вам твержу: выходите замуж. А вы все не слушаете.

Работницы захихикали.

— А сама-то чего же? — спросила одна из них.

— До смерти хочу замуж. Да все никак не сыщу подходящего, вот и живу одна.

— Выбор мужа — дело серьезное. Ошибешься — и будешь потом всю жизнь на спиртное ему зарабатывать. Тин Тин И вот можно позавидовать. Повезло ей с мужем, — сказала другая.

Тин Тин И раньше работала в артели, и все женщины ей завидуют. Она была красивая и вышла замуж за чиновника из сельхозуправления. Теперь, когда разговор заходит о замужестве, ее обязательно вспоминают.

— Слышали, девочки? Учитель Тхейн Вин сватался к дочке У То, — сказала Ма Джи Ма.

— Да что ты говоришь? А как же Ко Тин Свей? Мне его так жалко…

— Жалко, так прибери его к рукам.

— Ты все шутишь, а я серьезно говорю. Ко Тин Свей симпатичный и добрый. И должность у него приличная. Пошел свататься, а ему говорят: молод еще!

— Они считают, что раз наш, городской, все его знают, значит, ничего в нем нет хорошего. А я охотно пошла бы как раз за горожанина.

— Женщины у нас ух какие отчаянные! Не успеет какой-нибудь холостяк — учитель или чиновник — появиться в городе, как для него уже расставляют сети. И наверняка попадется.

— Помните, когда стало известно, что начальник торгового управления холост, его секретарши Чо Чо и Тин Сан переругались даже между собой. С ума посходили бабы. Чтобы заполучить мужчину, готовы друг другу горло перегрызть, — сказала девушка, что сидела в центре, прислонившись спиной к деревянному столбу.

— Нет уж. Лучше я всю жизнь одна проживу, чем буду так унижаться и мужа ловить. Как-нибудь себе на жизнь-то заработаю. Вот хоть бы и здесь, — заметила другая.

Пока говорили о мужчинах, Ма Лей молча делала одну сигару за другой и думала о Ко Мьин Мауне, своем любимом. Он был учителем начальной школы и жил со своими престарелыми родителями. Ма Лей любила его и верила ему. Хотя, конечно, сейчас такое время, когда мужчины нарасхват. Вот и Кхин Чвей недавно прочитал в газете, что в Бирме сейчас больше женщин, чем мужчин. Вполне может случится, что другая уведет его прямо из-под носа. Что тогда делать? Об этом лучше не думать. Страшно!

— Ой, девочки! Вон идет наш образованный! — закричала одна из работниц. Все мигом повернулись к окну. Мимо по улице шел высокий, гладко причесанный молодой человек лет двадцати и посматривал на девушек.

Молодой, ты тут не ходил бы,

Наших девушек ты не дразнил бы, —

запела своим хриплым голосом Ма Джи Ма.

Прохожий сразу понял, что песня ему предназначена, и ускорил шаги.

— Вот видишь, Ма Джи Ма, как ты его смутила, — посетовала Ма Лей.

— Пусть не важничает. А то кончил колледж, получил диплом и ходит тут, задается.

— А где он сейчас работает?

— Два года назад кончил, а работы до сих пор нет.

— Сколько денег ушло на учебу, и все напрасно. Лучше уж так, как мы, работать.

— Как сейчас пишут: всякий труд почетен. А парень он, что ни говори, способный. Диплом, что ни говори, в кармане. Вон у До Чайн дети школу так и не закончили. Женились. А о родителях ни один не думает. Кто стариков кормить будет?

— Смотрите-смотрите! Вон женин подкаблучник показался.

Девушки, как по команде, вновь повернулись к окну. Мимо проходил клерк из торгового управления. Маленький, глаза навыкате. Одна уже немолодая работница сказала:

— Герой! Как с женой повздорит, так она его что есть силы за вихры таскает.

Послышался смех.

— Не устали еще языки чесать? Тринадцатого утром вас всех приглашает к себе Ко Сан Кхин на подношение монахам, — сообщила дочка хозяйки артели.

Новость обрадовала Ма Лей. Конечно, будет очень весело. Процессия пройдет по всему городу. Надо приодеться. «Обязательно где-нибудь увижу Ко Мьин Мауна», — подумала девушка. У нее были две выходные юбки, и теперь она решала, которую из них надеть, чтобы больше понравиться любимому. Лицо ее осветилось, что не ускользнуло от прозорливой Ма Джи Ма.

— Знаю, чему ты радуешься. Только гляди — берегись, — не преминула она предостеречь девушку.

После обеда в помещении артели на какое-то время воцарилась тишина. Может, ко сну всех клонило, а может, уже выговорились. Работали молча под звяканье ножниц да стук сигар