Америго - Арт Мифо

Тут Саймон смутился, вскочил на ноги и натянул обратно белую кепку.

– Потом, – пробормотал он. – Мне надо идти домой.

Вечером субботы Уильям нашел шляпу в условленном месте. Ликуя, он помчался назад в магазин и, забыв о книгах, весь остаток вечера обдумывал будущее рискованное предприятие.

Утром в воскресенье он по-быстрому привел в порядок магазин – об этом его накануне просила хозяйка, – потом взял под мышку голубую шляпу и скорее, пока не оживились улицы, побежал в апартамент.

Распределив по карманам свои сбережения и укутав шляпу в старое зеленое полотенце, он отправился на родную палубу Тьютония. Оказавшись на Южной части, он зашел в первую попавшуюся галантерею. Там он купил себе солидный бумажник и небольшой, но очень емкий портфельчик, в котором прекрасно уместился похищенный котелок. Он побывал и на Западе, в дешевом парикмахерском салоне «Тримменплац», где его сперва порядочно продержали в очереди, а затем коротко постригли. Выйдя из салона, он переложил все купюры и монеты в бумажник – и тогда двинулся к Восточной части палубы.

Он знал подходящий магазин одежды на 4-й Восточной улице, той самой, где находились приснопамятные салоны фрау Барбойц и фрау Бергер. Одна давным-давно отправилась в облака (заведение перешло к ее дочери и теперь не пользовалось большим успехом), другой предстояло вскоре ждать отбытия… Проходя мимо парикмахерской, Уильям все же начал нелепо дрожать – по привычке. Приблизившись к магазину «Фоллер Блютен», он задрожал уже от страха – и сейчас же достал и нахлобучил на новую голову голубую шляпу. Надвинув котелок на глаза так, чтобы только видеть свои ботинки, он собрался с духом и зашел внутрь.

Магазин пустовал, но хозяйка была еще на месте, хотя и готовилась закрываться и идти в Кораблеатр. Увидев посетителя в разноцветном наряде, она несколько опешила. Уильям встал в двух-трех шагах перед прилавком.

– Как ваше благополучие? – услыхал он нерешительное приветствие фрау Блюте.

– Я – господин Рикбер, – отчетливо произнес Уильям и приподнял шляпу за тулью.

Фрау Блюте в еще большем замешательстве приложила ладонь к губам; затем опустила руку, выпрямила грудь и плечи, выскочила из-за прилавка, говоря уже бойко, радостно, с почтением:

– Господин Рикбер! Я читала о ваших успехах в прессе…

– В самом деле? – Уильям даже вскинул голову. Похоже, он хватил не в ту сторону.

– Ну конечно! – кивнула собственница. – Не каждый день ко мне жалует самый молодой соискатель второго ранга на всей палубе! Воочию видеть вас… Что за благовидность! как мало передают эти фотографии! Но, да простят меня Создатели, отчего вы в зеленом?

– Выходка моего брата Густава, – так извернулся Уильям. – Я зашел посмотреть кондитерскую, где он трудится, а он опрокинул на меня ящик с сиропами. Праздный растяпа! – добавил он, сделав гадкое лицо. «Надеюсь, об этом Рикбере не писали в другие разделы, – тревожно подумал он. – И почему я не выдумал оба имени?»

– Ваш брат – помощник? – изумилась фрау Блюте. – Какая интересная семья! – Она окинула его взглядом. – Так, стало быть, уцелела только шляпа? Бедный господин Рикбер, не продолжайте – вам пришлось заимствовать у родственника цвет, неподходящий для вашего положения и успехов! Позвольте мне скорее обслужить вас.

«И правда, зачем этой даме спрашивать у меня какие-то бумаги? – подумал Уильям. – Вряд ли она изо дня в день ждет встречи с Врагом Корабля… а кому еще придет в голову выдавать себя за властителя?»

Он запланировал вылазку в Ратушу на третье воскресенье сентября – первое после Праздника. За три недели он отрастил усики – как у того молодого человека, однажды досадившего герру Левскому своими манерами. У самого Уильяма теперь было очень худое лицо, и он сделался совсем похож на утреннего гостя из своих воспоминаний. Он даже не узнавал себя в зеркале – и отражение намекало ему, что все готово.

В назначенный день, примерно в восемь, он обратился в Господина, взял свой портфельчик, для верности положив в него пару толстых книг, и важным шагом отправился на центральную площадь Фривиллии.

Он напустил на себя всю серьезность, которую мог, и смотрел только вперед, как любимый герой в своем изнурительном странствии через пустыню, – отвлекаясь разве лишь на афиши Кораблеатра на 3-й Южной улице. Дорога, таким образом, не отняла много времени, но, подойдя к площади, он, как и прежде, затрепетал всем телом. Он понимал, что в таком виде будет в относительной безопасности и внутри Ратуши, и тем более на площади, но чего стоит это понимание, когда страх так или иначе воспитан в тебе с детства! Голубой костюм, выбранный не совсем по фигуре, скрывал дрожь, но Уильям приложил немалые усилия, чтобы подняться по наружным ступеням величавого здания до самых колонн портика и вслед за настоящими Господами проникнуть внутрь через широкий вход в виде арки, обрамленный вычурной лепниной.

Он огляделся. Здесь было просторно, мрачно и неуютно, здесь высились внушительные статуи, здесь толпилось множество людей. Большой зал втягивал в себя Господ из нескольких арок, открытых на его периферии, и выпускал обратно, словно перегоняя голубую кровь из одного сосуда в другой; над арками в стены были встроены прямоугольные каменные плиты с вырубленными надписями «ОТДЕЛ…» – такой-то и такой-то. Уильям воспрянул духом. Все просто! Как же все просто! Разве не видел он того же самого в Ратуше Аглиции? «ОТДЕЛ СОСТАВА ПАССАЖИРОВ» – вот он, в десятках шагов!

Однако арка привела его не в Отдел, а еще только в длинную сводчатую галерею – где Господ было намного меньше, но ему все же пришлось очень стараться, чтобы не наступить никому на ногу своими приметными ботинками (на дорогие туфли его сбережений не хватило). Властители иногда останавливались и приподнимали шляпы, приветствуя сотрудников на службе. Уильям тоже взялся за котелок и начал кланяться во все стороны. Он так осмотрел всю галерею, но не увидел ничего необычного, – разве что свод ее был расписан теми же картинами из школьных аудиторий, на которые здесь никто не поднимал глаз.

Галерея вскоре разветвилась тремя коридорами. Левый и правый – Уильям заглянул в оба – состояли из долгих рядов закрытых голубых дверей, находящихся строго на равных расстояниях друг от друга. Там, судя по всему, были кабинеты Господ более высоких рангов, занятых в этот день благопристойным отдыхом, и возможности туда попасть все равно не предвиделось. Уильям выбрал средний коридор. В конце его ждала лестница, которая вела на второй этаж – еще к одной арке.

Теперь он оказался в каких-то новых, огромных – нет, бесконечных! – «Изданиях». Тут было гораздо светлее, но двусторонние шкафы заслоняли