Наука логики - Георг Вильгельм Фридрих Гегель

соединен также с разными другими всеобщностями, и точно так же единичная особенность может в свою очередь иметь в самой себе различные определенности; и с этой стороны, следовательно, субъект может быть отнесен к различным всеобщим посредством одного и того же medius terminus.

Примечание. Формальное умозаключение перестали употреблять скорее потому, что оно вышло из моды, чем потому, что увидели его неправильность, которая оправдала бы его неупотребление. Этот и следующий параграфы показывают ничтожность такого умозаключения для истины.

Согласно указанной в этом параграфе стороне дела, такими умозаключениями можно, что называется, доказать самые различные положения. Нужно только брать тот medius terminus, от которого можно сделать переход к требуемому определению. Но с другим средним термином можно доказать другое, и даже противоположное. Чем конкретнее предмет, тем большим числом сторон, принадлежащих ему и могущих служить средними терминами, он обладает. Решение вопроса о том, какая из этих сторон более существенна, должно в свою очередь основываться на таком умозаключении, которое задерживается на отдельной определенности, и также легко можно найти для последней такую сторону и такое соображение, согласно которым можно допустить ее важность и необходимость.

Прибавление. Как ни мало думают в повседневной жизни об умозаключении рассудка, все же оно постоянно играет в ней определенную роль. Так, например, в гражданской тяжбе задача адвокатов состоит в том, чтобы выдвигать для своих клиентов достаточные правовые основания. Но такое правовое основание в логическом отношении представляет собой не что иное, как средний термин. То же самое имеет место в дипломатических переговорах, когда, например, различные державы заявляют притязания на одну и ту же область. При этом можно выдвигать право наследования, географическое положение области, происхождение и язык его обитателей или какое-нибудь другое основание в качестве среднего термина.

§ 185

β) Это умозаключение случайно также в силу имеющейся в нем формы отношения. Согласно понятию умозаключения, истинное есть отношение различий посредством некоторой середины, которая есть их единство. Но отношения крайних терминов со средним (так называемых посылок, бо́льшей и меньшей) представляют собой скорее непосредственные отношения.

Эта противоречивость умозаключения получает в свою очередь выражение в бесконечном прогрессе, а именно как требование, чтобы каждая из посылок также была доказана посредством умозаключения; но так как последнее имеет две такие непосредственные посылки, то это все удвояющееся и удвояющееся требование повторяется до бесконечности.

§ 186

Этот отмеченный здесь (вследствие его эмпирической важности) недостаток умозаключения, которому, взятому в этой форме, приписывается абсолютная правильность, должен снять самого себя в ходе дальнейшего определения умозаключения. Здесь, внутри сферы понятия, как и в суждении, противоположная определенность имеется не только в себе, но также и положена; таким образом, также и для дальнейшего определения умозаключения мы должны принимать только то, что каждый раз полагается им самим.

Через непосредственное умозаключение, формой которого является Е – О – В, единичное опосредуется всеобщим и положено в этом заключении как всеобщее. Таким образом, единичное как субъект, само становясь всеобщим, есть теперь единство двух крайних терминов и их опосредствование; это дает вторую фигуру умозаключения: 2) В – Е – О. Последняя выражает истину первой фигуры, состоящую в том, что опосредствование произошло в единичном и, таким образом, представляет собой нечто случайное.

§ 187

Вторая фигура смыкает всеобщее (последнее, определенное в предшествующем заключении через единичность, переходит во вторую фигуру и теперь занимает здесь место непосредственного субъекта) с особенным. Всеобщее, таким образом, положено этим заключением как особенное, следовательно, как то, что опосредствует крайние термины, место которых теперь занимают другие; это – третья фигура умозаключения: 3) О – В – Е.

Примечание. В обычных изложениях так называемые фигуры умозаключения (Аристотель справедливо называет только три такие фигуры; четвертая фигура есть излишнее и даже, можно сказать, нелепое добавление позднейших авторов) лишь рядополагаются, и излагающие их нисколько не помышляют о том, чтобы показать их необходимость, а еще меньше – их значение и ценность. Не приходится поэтому удивляться, что позднее фигуры стали рассматриваться как продукты пустого формализма. Но они имеют очень важное значение, основываются на необходимости того, чтобы каждый момент в качестве определения понятия сам становился целым и опосредствующим основанием. Вопрос же о том, какими определениями должны обладать помимо этого посылки, чтобы в результате получилось правильное умозаключение в различных фигурах, должны ли они быть универсальными и т. д. или отрицательными, – этот вопрос составляет предмет механического исследования, справедливо преданного забвению вследствие его механической природы, в которой отсутствуют понятие и внутреннее значение. Меньше всего можно ссылаться на Аристотеля, чтобы доказать важность такого исследования и вообще рассудочного умозаключения. Аристотель, правда, открыл и описал эти, как и многочисленные другие, формы духа и природы. Но в своих метафизических понятиях, равно как и в своих понятиях природы и духа, он был столь далек от желания положить в их основание и сделать их критерием форму рассудочного умозаключения, что можно даже сказать, что ни одно из этих понятий не могло бы возникнуть или быть сохранено, если бы оно должно было подчиняться законам рассудка. Несмотря на манеру Аристотеля давать большое количество описательного и рассудочного материала, господствующим у него всегда остается спекулятивное понятие, и он не допускает, чтобы в эту форму перешел тот рассудочный процесс умозаключения, который сначала так определенно излагается им.

Прибавление. Объективный смысл фигур умозаключения состоит вообще в том, что все разумное оказывается трояким умозаключением, а именно так, что каждый из его членов занимает место как крайностей, так и опосредствующей середины. Так именно обстоит дело с тремя членами философской науки, т. е. с логической идеей, природой и духом. Здесь сначала природа есть средний, смыкающий член. Природа, эта непосредственная тотальность, развертывает себя в эти два крайних члена – логическую идею и дух. Но дух есть дух, лишь будучи опосредствован природой. Во-вторых, дух, который мы знаем как индивидуальное, деятельное, есть также середина, а природа и логическая идея суть крайние члены. Именно дух познает в природе логическую идею и возвышает, таким образом, природу до ее сущности.

Точно так же, в-третьих, сама логическая идея есть середина; она есть абсолютная субстанция как духа, так и природы, всеобщее, все проникающее собой. Таковы члены абсолютного умозаключения.

§ 188

Так как каждый момент занимал место середины и крайностей, то снимается определенность их различий, и умозаключение имеет сначала своим отношением внешнее, лишенное различия моментов тождество рассудка, равенство; это – количественное, или математическое, умозаключение. Если две вещи равны третьей, они равны между собой.

Прибавление. Известно, что упомянутое здесь количественное умозаключение встречается в математике как аксиома, о которой, как и о других аксиомах,