Когда разум против тела. О самых загадочных неврологических расстройствах, когда-либо поражавших человеческое тело - Сюзанна О'Салливан

Вернувшись в гостиничный номер, я долго сидела и думала обо всех, с кем разговаривала в тот день. Фрида была умной и забавной. В промежутках между моими вопросами она засыпала меня вопросами обо мне и проявляла интерес к ответам. Дженни была обеспокоенной, напуганной матерью, которая, казалось, страдала больше, чем ее дочери, так как она упорно трудилась, чтобы сохранить их достоинство. Понять Карлоса было труднее. Большую часть времени он просто позволял беседе течь своим чередом, пряча собственные мысли за полуулыбкой. Я знала, что его дочь пострадала гораздо сильнее, чем Фрида, но он явно не мог говорить об этом.

Я также много думала о людях, которых не встречала: о докторе Эррере и Миле. Кто они? Было странно не иметь доступа к онлайн-миру, в котором можно мгновенно найти подсказки. Возможно, отправка ссылок на веб-страницы, подтверждающие мою личность, была пустой тратой времени, раз уж только небольшая часть местных жителей пользовалась Интернетом и говорила по-английски. Я усвоила, что из-за относительной изоляции от остального мира жители Эль-Кармен вынуждены выбирать, кому доверять – а кому не доверять, – многое принимая на слово. История Колумбии научила их с подозрением относиться к властям, а из-за бурного прошлого страны приезжих было мало. Приглашенные профессионалы не имели возможности запятнать свою репутацию и, как я догадывалась, казались более заслуживающими доверия. Вина из-за моего собственного визита начала разъедать меня изнутри.

На следующий день, надевая кроссовки, я поймала себя на том, что смеюсь. Я думала о Фриде. Как только мы освоились в компании друг друга, я не смогла удержаться, чтобы не поддразнить ее по поводу того, сколько времени ей потребовалось, чтобы привести кроссовки в соответствие со своими высокими стандартами. Отвечая в том же духе, она пообещала мне, что скоро я возьму свои слова обратно: там, куда я отправлюсь дальше, меня могут ожидать реки грязи. Она изобразила, как я грациозно пробираюсь по воде, достающей до середины икр, и заверила меня, что в ближайшие дни я буду чистить кроссовки так же усердно. Поэтому я испытала облегчение, когда мы прибыли на место нашей следующей встречи и я обнаружила, что Фрида преувеличивала масштабы бедствия.

Мы договорились встретиться с Джульеттой – следующей девушкой из нашего списка пострадавших от вспышки – у нее дома, на окраине Эль-Кармен. Чтобы добраться туда, нам пришлось оставить машину на главной дороге и идти в гору. Дорожные или канализационные работы вызвали временные проблемы с дренажем, и улицы покрылись выбоинами и толстым слоем скользкой грязи – хотя та и не текла рекой, как обещала Фрида. Тем не менее мы вынуждены были перепрыгивать с одного сухого участка на другой, иногда с хлюпаньем оступаясь. Мы с Каталиной добрались до места назначения относительно чистыми, а Карлос с тревогой шел за нами.

Джульетта и ее мать Элиза ждали нас у своего дома. Это была низкая хибара без дверей или окон и, как я обнаружила, войдя внутрь, без пола тоже – была только сухая голая земля, очищенная от пыли и рыхлой грязи. Щели под стенами наводили на мысль, что во время дождя вода должна проникать в дом; на заднем дворе на открытом огне стояли кастрюли. Это жилище было гораздо менее благоустроенным, чем любой из домов в центре Эль-Кармен. Позже, когда я спросила Каталину об условиях жизни семьи, она заверила меня, что в доме Джульетты есть электричество и почти наверняка имеются современные удобства, такие как стиральная машина. В комнате, где мы беседовали, стояли музыкальный центр и холодильник, но розеток я не увидела. Там же возвышалась большая голубая бочка, наполненная водой, а рядом с ней – ведро с маниокой. Три стула неловко стояли не на своем обычном месте на грязном полу, ожидая нас.

Джульетта, крошечная 18-летняя девушка, выглядела намного младше своих лет, хотя и была беременна. Как и Фрида, она была темнокожей. И красивой.

Как и в большинстве южноамериканских стран, люди в Колумбии часто имеют смешанную этническую принадлежность. Приток рабов, торговцев и завоевателей принес с собой различные культурные влияния и подарил потомкам самую разнообразную внешность. Каталина родом из Боготы, и она такая же бледная, как и я. Она училась в Англии, где никто не верил, что она колумбийка, потому что девушка не соответствовала их представлениям о южноамериканцах. Все девушки, которых я встречала в Эль-Кармен, обладали красотой, столь желанной в европейской и североамериканской культуре. У них были темные волосы, карие глаза и тонкие черты лица. Все они были розовощекими, без макияжа и тщательно следили за своим внешним видом.

Как только мы сели, Джульетта начала рассказывать свою историю. Элиза стояла за спиной дочери, положив руку ей на плечо. Опять же я попросила Джульетту рассказать ее личную историю. Я очень старалась разглядеть непосредственный опыт сквозь завесу субъективных интерпретаций, как сделала бы на медицинской консультации. Я все время напоминала себе, что не следует ставить диагноз, пока не выслушаю каждую историю.

Припадки у Джульетты начались в школе. Она училась не в той школе, о которой рассказывала Фрида, и пострадала не в первую волну приступов, а несколько месяцев спустя, в День экологии. Девушка чувствовала себя не очень хорошо. Было жарко, а она долго стояла на церемонии. У нее кружилась голова, ее тошнило, и она начала замечать мушек перед глазами. Внезапно все потемнело, и она упала на пол. Она быстро очнулась и не забилась в конвульсиях. Это описание полностью соответствовало типичному обмороку.

Когда Джульетта упала в обморок, паники не последовало. Ее друзья хорошо справились с ситуацией. Они привезли девушку домой, и та, казалось, пришла в себя. Три дня спустя она пожаловалась на тяжесть в груди и снова упала в обморок. После этого приступы стали обычным явлением, но характер их изменился.

Однажды утром в церкви она потеряла сознание.

– Я чувствовала сильную усталость. Я знала, что упаду в обморок. Я знаю, что если я так себя чувствую, то иногда могу остановить это, успокоившись. В тот раз я тоже попыталась – закрыла глаза, но это не сработало. Перед глазами потемнело, и я очнулась на полу.

Люди сказали девушке, что у нее были судороги, потом она некоторое время лежала неподвижно, как будто спала. При пробуждении она плакала. Люди очень часто плачут в связи с диссоциативными конвульсиями. Как и в случае Любови, Джульетте было нелегко связать этот обычный физический показатель расстройства с его наиболее распространенной причиной.

– У припадков