Сын Тишайшего-4 - Александр Яманов

Сын Тишайшего-4

Пролог

Ближе к обеду стало спокойнее, и воевода решил посидеть в горнице, обдумывая сложившееся положение. Отмахнувшись от старого слуги, он пошёл на свою половину и разместился в тесной комнате. Даже ему непозволительны хоромы в нынешних условиях, чего говорить о людишках попроще. Шутка ли, князь и боярин живёт с семьёй в двухэтажном теремке, по сути — избе из шести комнат. Здесь же разместились слуги, последовавшие за ним в ссылку.

Усевшись в удобное кресло, которое он привёз из самой Москвы, князь расстегнул ворот рубахи и налил себе холодного морса. Выпив залпом немалый бокал, он шумно выдохнул и хмуро посмотрел в небольшое окошко, задрапированное тканью от мошкары и прочего гнуса. Хорошо, что насекомых здесь не очень много. Иначе замучили бы людей и скотину. Говорят, что на севере просто нет спасу от вездесущих кровососов, о чём не хочется даже думать. Ещё и эта духота после двухдневного дождя. На дворе червень, или июнь, как принято называть месяц ныне. На улице стоит жара, ещё и испарения влаги буквально отнимают все силы. Такое ощущение, что ты зашёл в баню. Спасает только прохлада, приходящая вечером с Амура.

Здесь вообще очень необычная погода — зимой холодно, а летом жарко. Добавьте влажность, мешающую заживать ранам и даже высушить одежду. На самом деле место под острог выбрано удачно. Да и погода терпимая, надо просто вжиться в местные реалии. Это он ворчит по старой привычке, хотя уже три года прошло, как покинул Москву. Вон молодёжь давно освоилась и нашла в окружающей местности свои прикрасы. А какая здесь богатая природа! Рыба, дичь, ягоды, орехи и грибы — только успевай заготавливать. Однако есть здесь места и получше. Разведчики сразу занялись поиском хорошей земли под пашню и выпас скота. И надо сказать, что за два года ссыльные тут неплохо обосновались, собрали хороший урожай, да и скот изрядно расплодился. Благо воевода сразу додумался ставить деревеньки подальше от городка. Иначе всё сложилось бы гораздо хуже.

Понятно, что никто их здесь не ждал. Русских, конечно. Про ссыльных бояр и стрельцов отдельный разговор. Казаки Хабарова изрядно разорили здешний край, обозлив местное население. Кстати, первым делом князь начал мириться с дикарями. Нет, сам бы он и дальше продолжил грабить и требовать ясак, как это принято у казаков. Только Гаврилов-младший, сопровождавший опальных людишек и опирающийся на сотню солдат, очень бдительно следил за выполнением царской воли.

Самое забавное, что со временем боярин осознал пользу от дружбы с варварами. Он даже взял десятки мелких родов под свою защиту, огородив тех от нападок более сильных племён, разбойных казаков, которых они почти всех извели, и чжурчжэней — главной силой и настоящих хозяев здешних мест. Их ещё называют маньчжурами, а в России — катаями или подданными Богдыхана. Хотя местного владыку зовут хуанди, что переводится на ромейский лад как император. Но чёрт с этим хуанди Канси. Язык сломаешь, мать его!

Дело в том, что русские сейчас сидят в осаде. Они спокойно отбили первую атаку самонадеянных и спесивых лучников императора, вернее, полководца Бирюре. Тот шёл воевать, будто перед ним какие-то дикари. Только за год своего пребывания в Албазине бывший стольник и калужский воевода Михаил Михайлович Егупов-Черкасский изрядно укрепил вверенный ему острог. Помогли фортификаторы и пушки, присланные царём. Да и всё русское население края от мала до велика вооружено огнестрелом, не зная нужды в порохе. Но албазинцы всё равно охотятся луками да копьями, сберегая запас огненного боя на случай нападения.

Так вот. Пока Никитка Гаврилов рыскал по окрестным лесам, уничтожая разбойников, договариваясь с дикарями и помогая ставить деревеньки, князь занимался обороной. И труды его оправдались уже на следующий год.

Семитысячная армия спесивых чжурчжэней, которую сопровождало около пяти тысяч местных варваров, попросту полегла перед сетью фортов, выстроенных немцем Иваном Фаренсбахом. Азиаты не ожидали такого множества пушек и стрелков. После первого штурма у нападавших ещё оставались какие-то мечты о победе. Наивные. Опытный воевода, немало повоевавший с поляками и татарами, банально заманил врага в ловушку. Уж чего-чего, а сидеть в гуляй-городе ему не привыкать. Однако если у тебя в двадцать раз больше пушек, а стрельцов чуть меньше, чем лучших воинов Бирюре, которые по большей части вооружены луками, то у врага нет шансов.

Второй штурм стал последним для армии вторжения. Это было не сражение, а бойня. К чести цинцев, они не разбежались, а героически пытались спасти отступающего командующего и его гвардию. Но судьба всех нападавших была предрешена. Разве что спаслись многие дикари, которых русские постарались переманить на свою сторону. С учётом немалого количества трофеев и железного оружия, ясак больше не имеет смысла. Местные лесовики и кочевники сами тащили шкурки в немереных количествах, обменивая их на полезные в тайге товары.

А ещё они хорошо помогли во время второго нападения цинцев. Именно варвары предупредили о начале сбора большого войска для повторного похода на Албазин.

Только до этого случился весьма серьёзный конфликт между князем и Никитой Гавриловым, младшим братом нынешнего царского ближника. Это неугомонный надсмотрщик приказал казнить всех знатных воинов противника после победы русского войска. И не как-нибудь, а посадив их на кол вдоль дороги, ведущей к чжурчжэньскому городу Айгуню. И ведь не поленился спуститься на пятьсот вёрст ниже по Амуру. Ещё стрельцы, да и охотники из казаков сожгли не только два десятка поселений цинцев вдоль великой реки, но и сам Айгунь.

Благо плыли на построенных чжурчжэнями стругах, которые отбили русские. Поэтому нападение получилось стремительным, и никто из азиатов не ушёл от карающей длани бесноватого Никитки.

Более того, безумец велел отрубить голову полководцу Бирюре, поместил её в бочку с мёдом и отправил с помилованными солдатами в Бэйцзин, дабы вручить императору. Такого оскорбления не потерпит любой владыка, даже слабый. А ведь хуанди Канси к таким не относился. Ещё и правящие в огромном государстве чжурчжэни — воинственный и храбрый народ. Они сами привыкли наводить ужас на соседей, всячески их третируя и истребляя.

Ответ не заставил себя долго ждать. Купцы, которых люди князя подкупили, как только появились в Албазине, донесли о готовящемся великом походе. О чём сообщили и союзники из местных дикарей. Сам полководец Лантань — любимчик императора — получил приказ собрать большое войско и идти на дерзких лаоваев. За победу военачальнику пообещали