Душитель с огоньком - Татьяна Лаас

Байо не сдержал смешка, вспоминая события зимы:

— Вот хлор и ниприт там точно есть.

Хлор чуть не пустили бастующие рабочие по зиме.

Вик повернулась к Эшу:

— Надо получить ордер на обыск дома, где проживает Фостер.

Он платком вытер пот с лица и шеи. Синяя форменная рубашка на Эше совсем промокла. Впрочем, они все тут были такие. Как и весь город сейчас. У Вик дыхание перехватывало от духоты. Хотелось прохлады и дождя.

— Виктория, Фостер просто пришла на свадьбу и немного поругалась с Мейси. Фостер не способна на убийство, тем более таким страшным способом. Поверь мне. Я задержал её в участке, только чтобы её не растерзала толпа.

Вик потерла висок — эта Фостер, надо полагать, сногсшибательная девица, раз даже Грег не устоял перед ней. Пришлось напоминать Эшу:

— Способ убийства.

— Фостер утверждает, что она невиновна, Вик.

— И все же, Грег, я буду настаивать. Пока иных подозреваемых все равно нет, а Фостер работала на химическом производстве. Я после её допроса и обыска съезжу на завод — уточню про наличие фосфора. — Вик промолчала, что может подать жалобу на бездействие Эша Мюраю. Пока о бездействии говорить рано. И чем всех обаяла эта девица? Не в словах же Марка дело — пока еще никто не научился читать мысли, чтобы точно утверждать о чьей-то виновности или невиновности.

Эш долго смотрел на неё, а потом все же сдался:

— Хорошо. Байо, ты к судье за ордером. Один не езжай — возьми кого-нибудь с собой покрепче. Гратин, ты примешь участие в обыске дома Фостер?

Эксперт увлеченно кивнул:

— Конечно. Уж коль я влез в дело — я его и доведу до конца, — он глянул на Хауса и покачал коробкой с обгоревшими украшениями Мейси. — Пойдем, пока это изучим?

Хаус сглотнул и впервые вмешался в расследование:

— А если дело не в украшениях, а в самих воротничках? В их материале, например.

Он при этом внимательно смотрел на съемный воротничок-стойку на Гратине — тот щеголял с утра в тонкой рубашке с черно-белую полоску с отложным воротничком. Сам Хаус был одет в простую рубашку с пришитым воротом и свободные штаны на подтяжках. На остальных были такие же рубашки: тут все были «синими воротничками» — по цвету формы, и в съемных воротничках не нуждались.

— Маловероятно, что саму ткань воротников пропитывали бы фосфором. Или вы про «отцеубийцу»? — уточнила Вик. Так называли воротнички из целлулоида. Напиваться в них настоятельно не рекомендовалось: расслабишься, прикорнешь на скамеечке или в пабе, а воротник тебя задушит, пережимая сонные артерии.

Смелости Хауса на большее не хватило — он лишь кивнул.

Гратин пожал плечами:

— Не смотрите так — на мне обычный накрахмаленный воротник. — Все принялись старательно отводить глаза в сторону от его воротничка, уже не столь кипенного, как утром. — Я на основе целлулоида воротнички не ношу — в них в такую жару не выжить.

— Из-за самовозгорания? — влез Хаус.

— Нет, конечно. Просто под ними кожа зверски потеет. Не думаю, что Мейси опустились бы до ношения целлулоидных воротничков. Но Хаус прав — целлулоид изготавливается из нитроцеллюлозы. Она нестойкая при высоких температурах, правда, точную температуру горения я не скажу.

Хаус перестал стесняться и пояснил свое предположение:

— Я читал, что был зарегистрирован случай ожогов от целлулоидного воротничка. Правда, всего один. Точно не помню, из-за чего он загорелся: то ли от температуры, то ли от искры от камина.

Виктория поджала губы: учитывая наступившую жару и пекло, в которое превращались салоны паромобилей — все может быть. Хотя, с другой стороны, в шаррафу по зиме таких случаев не было, а тогда жара тоже была, правда, всего несколько дней.

— Значит, все же возможно самовозгорание воротничка?

Гратин пожал плечами:

— Я о таком не читал. И Мейси… Имея два паромобиля и не найти денег на обычные крахмальные воротнички?

Хаус осторожно подсказал:

— Воротничок могли обработать какой-нибудь смесью для возгорания. Иногда воротнички чистят бензином.

Гратин, как более опытный, возразил:

— Нет, бензин, как и керосин, самовозгораются при температурах выше ста градусов. Точно не скажу — не химик.

— Эфир? — предложил Хаус.

— Тоже.

Спорам экспертов положил конец Эш. Он повернулся к Алистеру:

— Позови парочку свободных констеблей. Пусть сходят в ближайший галантерейный магазин и купят несколько целлулоидных воротничков на опыты. И крахмальные тоже, на всякий случай. — Он достал из кармана портмоне и выдал Алистеру несколько бумажных ройсов. — Только ради всех богов, попроси их быть аккуратными.

— Не сомневайтесь, — невозмутимо ответил Алистер. Он никогда не отличался многословностью и экспрессией. Он залихватски свистнул и ткнул пальцем в первого же повернувшегося к нему констебля, подзывая его к себе. Вдвоем они отправились вниз по Ольховой. Вик видела, как их задумчиво провожали взглядами немногочисленные острые воротнички из подворотен.

Гратин посмотрел вверх, в белесые, выцветшие небеса:

— Нам понадобятся воротнички, градусник и паромобиль.

Байо удивленно хекнул от запросов экспертов.

Эш старательно спокойно сказал:

— А можно как-нибудь обойтись без паромобиля? Бюджет не вынесет таких трат.

Гратин отвлёкся от небес и удивленно осмотрел всех:

— Вы чего? Я не собираюсь поджигать паромобиль. Нужно узнать температуру, которая может возникать в салоне запертого и оставленного на солнце паромобиля. Кстати, какого цвета были паромобили Пикока и обоих Мейси?

Байо полез в папку с делом Пикока, но Вик опередила его:

— Паромобиль был черный, как и у старшего Мейси.

Эш посмотрел на Байо:

— Так… А почему ты еще здесь? Я просил поехать к судье.

Байо виновато кивнул:

— Самое интересное без меня не делайте, хорошо?

— Постараемся, — проворчал Эш и в который раз повторился: — иди уже и будь осторожен.

Хаус напомнил о себе:

— Может, и мы пойдем прочь с солнцепека?

Эш подтвердил:

— Это идея. Однако, Картер задерживается. Пора бы и труп убирать с улицы, а то понаедут еще фиксорепортеры…

Полицейское оцепление осталось жариться на солнце дальше, а Вик, чувствуя себя рыбой на сковороде неумелой хозяйки, еле доплелась до крыльца, хватая из корзины новую, удивительно холодную бутылку колы.

Скрыться в прохладе холла Виктории с пилотками не дали — со стороны площади Воротничков подошел крайне важный, одетый с иголочки в легкий льняной костюм и рубашку с белоснежным воротничком мужчина лет пятидесяти, не меньше. Кроме элегантной трости