Охота на "Черный аист" - Артём Март

Я хмыкнул.

— Скажите, товарищ старший лейтенант, вы в футбол играете?

Глава 5

— В футбол? — Удивился Таран, — поигрывал. А что такое?

Тогда я вкратце изложил ему свою мысль, и Таран ухмыльнулся. Начал уже мечтательнее:

— Когда было у нас поспокойнее, — начал он, — мы с парнями частенько мяч гоняли. Даже, было дело, устраивали соревнования между заставами.

Начальник заставы поднял взгляд к синему, очень чистому небу. Добавил:

— На десять банок сгущенки. Но сейчас я не игрок, Саша. После ранения-то.

— А я вам лично играть и не предлагаю. Мы с парнями все сделаем.

— Они согласились? — Кивнул он на Малюгу и Канджиева, лениво ковырявших землю, которой мы засыпали воронку.

— Узнают, в чем дело — согласятся. Кому понравится работать, когда за забором мячик гоняют? Парни не упустят танкистов наших уму-разуму поучить.

Таран задумался. Проговорил:

— Танкисты — ребята мурые. Эти тоже не упустят шанса покрасоваться перед нами. А вот Жуков может не согласиться на такой дружеским матч. Из одной только вредности не согласиться.

— Ну а это, товарищ старший лейтенант, уже ваша забота, — проговорил я, — тут вам придется как-то его уболтать.

Таран прыснул, покачал головой.

— Выдумал ты, конечно… Ну давай попробуем, почему нет? Наряды Пуганьков выпустил, время у нас есть до обеда. Да и парням, после всего пережитого, нужно отвлечься. Так что добро. Пойду тогда к Жукову.

— Давайте. А я пошел парней агитировать, — сказал я и направился к Малюге с Канджиевым.

Погранцы сразу согласились играть в футбол, как только услышали мою идею.

Малюга загорелся этим буквально тут же. Сказал мне:

— Я в школе на футбол ходил! Стоял в защите!

А вот у Алими Канджиева моя идея вызвала робкое недоумение.

— Не, эт, братцы, без меня, — смутился Алим.

— Ты че, футбол не любишь, что ли? — Осведомился у него Малюга.

— Да… Не то что не люблю. Как-то ни раз не играл, — опустил Канджиев взгляд, — да и, если честно, не видал, как в него играют. Ну, что б по-настоящему.

Пришлось в спешном порядке набирать команду из тех, кто был более менее свободен. Вот только рвались все. Каждый хотел оставить тяжелую работу на заставе и отправится в команду. Да только, когда прапорщик Черепанов заметил непонятную ему суету, тут же направился разобраться, в чем дело.

— Селихов, че не работаем, ты че тут крутишь-мутишь? — Спросил он строго, когда я болтал с парнями у конюшни.

Когда я и ему рассказал о своей идеи, о том, что играть будем с одобрения Тарана, а сам начальник пошел уговаривать на игру Жукова, Черепанов задумался.

— М-да… Надо бы этих умников-танкистов поучить уму-разуму. Но поучить так, чтобы это не отразилось на работе заставы.

— Ну уж перекур в часик мы ребятам можем сделать, — сказал я, улыбнувшись, — пусть посмотрят игру.

Черепанов нахмурился.

— Если Таран разрешит. У нас конюшня некрытая до сих пор стоит.

— Разрешит, — улыбнулся я.

— Какой ты во всем уверенный, — хмыкнул старшина. — Ну лады.

Предполагалось, что играть будем пять на пять. Больше десяти игроков не вместятся на площадке. Больно тесно. Да и так места для игры нам будет не так чтобы много.

Тем не менее пошел подбор команды. Старались мы брать тех, у кого был футбольный опыт. У меня был. Правда, только в рамках дворовых игр с пацанами, но получалось у меня неплохо.

Кроме того, мы взяли еще Малюгу, вызвавшегося быть вратарем. Взяли Синицына, хвалившегося, что он неплохой нападающий. Взяли Славу Нарыва, рассказавшего, что в школе он тоже любил играть в футбол. Последним участником нашей команды стал Сагдиев.

— Я, дома, в Ташкенте, за сборную нашей ДЮСШ играл. И неплохо, скажу вам, товарищи, играл! — Выпятил он грудь гордо.

Однако желающих было слишком много. Тем не менее абы кого брать нельзя. Цена проигрыша была высока.

Я собирался предложить танкистам следующие условия: игра пять на пять. Два тайма по пятнадцать минут. Если побеждают танкисты — Таран больше не пристает к танкистам Жукова и не заставляет их работать на заставе. Вообще. Но если мы… Если мы, тогда Жуков не выделывается, и его танкисты поступают под полное руководство Тарана, если дело идет о заставском хозяйстве. В таком случае капитан Жуков терял всякое право обмолвится хоть словом, если Тарану не будет хватать рабочих рук. Танкисты должны беспрекословно, без всякого нытья и отмазок выполнять ту работу, которую даст им начальник заставы.

По мне, так вполне справедливые условия. И я был уверен, что самоуверенные танкисты не включат заднюю.

В общем, с небольшими спорами и пререканиями со стороны погранцов, тоже желающих попасть в «сборную» Шамабада, мы все же сформировали команду.

— Ну че, братцы, — сказал я, когда мы, наконец, закончили с подбором, — пойдем к танкистам?

— Ниже! Голову ниже! — Смеялся Симонов, стоя перед мячом.

У забора, словно бы приготовившись к расстрелу, стоял экипаж сержанта Жени Фролова. Да только выстроились четыре танкиста не лицами к Симонову, а задницами. Они нагнулись, руками уперлись в бетон секции.

— Ни то по тыкве заряжу! — Веселился Симонов, — будете знать!

— Ты давай не языком трепать, — недовольно проговорил Фролов, — а бить!

— Да подожди ты! Дай насладиться, так сказать, моментом!

Парни из экипажа Симонова, что окружили его и ждали, когда их командир ударит по мячу, рассмеялись.

— Ниче-ниче, Серега, — обернулся Фролов, — ты тоже тут будешь стоять! Уж я тогда развернусь!

— Голову! — Крикнул Симонов, разбежался и врезал по мячу.

Услышав звук удара, все парни Фролова скуксились, сжались, ожидая, кому же прилетит. Мяч пошел немного вкось и попал наводчику Смолняку чуть повыше задницы. Хлопнуло. Смольняк скривился буквой зю. Один из танкистов побежал за мячиком, который улетел куда-то в сторону опорника.

Симонов со своими грянули смехом.

— Ну давай, Игорек, — Вскинув подбородок, сказал Симонов, — твой черед.

Игорь Фистенко вышел вперед, ожидая мяча.

— Только ты в Женьку цель! В Женьку! — Подначивал его Сергей.

Мы впятером зашли на спланированную площадку, каменную от втоптанного гравия, которая обычно служила вертолетной, но сегодня на ней играли в футбол танкисты.

Когда мы появились на площадке, танкисты принялись недоуменно переглядываться. Даже те,