Охота на "Черный аист" - Артём Март

Жуков ничего не сказал. Капитан танкистов только засопел и вдруг полез в карман.

— Возьмите, Таран — вытянул он за шнурок маленький металлический свисток. — Раз уж вы будете судить игру, думаю, это вам пригодиться, Анатолий Сергеевич.

Таран приподнял бровь, удивленно уставился сначала на свисток, потом на Жукова.

— Я думал, воспользоваться им сам, но раз уж так упал жребий… — Немного тише проговорил капитан танкистов.

— Спасибо, — ответил Таран и взял свисток.

Сняв фуражку, повесил его себе на шею.

Игра должна была вот-вот начаться.

На наших воротах стоял Малюга. Синицын и я — спереди. Мы должны были считать в себе функции нападающих и полузащитников. Нарыв с Сагдиевым — защитников и полузащитников. Я сразу разделил функции так, чтобы мы как можно меньше мешали друг другу на поле и могли разделить задачи. Тем не менее тактика моя предполагала и то, что Нарыву с Сагдиевым, время от времени, все же придется выходить вперед.

А состав команды Симонова был такой: впереди стоял он и сержант Фролов. Игорь Фистенко был на воротах. Защитниками у них играли ефрейтор Миша Смольняк и рядовой Максим Малышев.

— Так, кто у нас капитаны команд? — спросил Таран, встав посередине поля и держа старенький, видавший виды мячик.

Мяч был коричневый с потертой шнуровкой на боку. Принес его кто-то из танкистов.

Вообще, экипажи частенько гоняли в футбол, если у них было на то свободное время. Иногда на гораздо реже, к ним присоединялся кто-то из наших.

Тут, конечно, преимущество было за танкистами. Все же, они понаиграннее нас были. Ну ничего, справимся. Должны справиться.

Симонов тут же пошел к начальнику заставы. Я же, поймав на себе взгляды остальных погранцов и поняв, что они ждут от меня быть их капитаном, тоже направился к Тарану.

— Итак, — Таран положил мяч на землю, когда мы с Симоновым приблизились, — кидаем жребий.

Начальник заставы достал из кармана, словно специально припасенный на такой случай, олимпийский рубль. Показал его нам. Блестящая монетка покоилась на его ладони, а на ее аверсе был изображен олимпийский факел в Москве.

— Орел, — первым буркнул Симонов.

Я пожал плечами.

— Хорошо. Победившая в жребии команда выбирает ворота или разыгрывает мяч, — проговорил Таран.

Потом он ловко щелкнул монеткой, подбросив ее над нашими головами. Поймал, хлопнул ею об обратную сторону ладони левой руки.

Я буквально чувствовал, как Сергей Симонов затаил дыхание, ожидая, какой же будет результат.

— Решка, — выдал Таран, демонстрируя всем советский герб на реверсе монетки.

Симонов состроил равнодушное лицо. Ничего не сказал. Однако во взгляде его читалась явная раздражительность.

— Ну что, Саша, вы решили? Сторону выбираете или разыгрываете мяч?

— Разыгрываем, — сказал я, без сомнений.

Таран кивнул. Спросил у Сергея:

— Какие ворота?

— Правые, — буркнул тот, пожав плечами.

Я сразу понял, что Симонов надеялся заполучить себе первый удар по мячу. Ведь в выборе им именно правых ворот был только один видимый смысл — за ними начинался бетонный забор, и если пропустить мяч в ту сторону, не придется далеко за ним бежать.

— Сейчас начнем, — сказал Таран, глядя на свои наручные часы.

Мы с Симоновым разошлись к своим командам.

— Ну че, братцы, — начал я, когда подошел к своим и мы встали в кружок, — мы первые. Начальную нашу атаку будем строить от моего удара. Помните, как я предлагал?

— Немного рискованно, — сказал Нарыв, — Если сделать сейчас, как ты предлагаешь, придется всем идти вперед. Тогда Малюга останется один против всех них.

— Только если мы потеряем мяч, — покачал я головой.

— Они чаще нас играют, — вздохнул Сагдиев, — я бы пошел от обороны.

Я хмыкнул.

— Как там говорят? Лучшая оборона — это нападение.

— Если мы потеряем мяч, они забьют, — с сомнением проговорил Нарыв.

— Тогда мы не потеряем, братцы, — сказал я уверенно.

— А я согласен, — покивал Синицын, окинув всех решительным взглядом. — Танкисты привыкли на танках своих ездить. А мы — бегать.

— Ну вот и покажем им, как пограничники бегать умеют, — улыбнулся я.

Как только Таран дал свисток, я отдал лежащий на земле мяч Синицыну. В этот самый момент и Нарыв, и Сагдиев помчались в атаку.

Синицын ловко обработал его и продвинулся немного вперед, но тут же оказался лицом к лицу с Симоновым. И, как я и сказал Диме, не рискнул с ним бороться. Вместо этого, к удивлению окружающих, отдал пас немного назад, Сагдиеву. Сам же юркнул вперед, к воротам.

Симонов, Фролов и Малышев ринулись на Сагдиева. Окружили его, и тогда Симонов насел на пограничника, стараясь отобрать мяч.

Мне нужно было добежать дальше к их воротам, за спину Смольняку, оставшемуся в защите. Тогда все должно было пойти по плану.

В этот момент Синицын был уже у ворот, с левой стороны и прятался там в слепой зоне. На него никто не обращал внимания.

Прежде чем пуститься бегом к своему месту, я успел заметить, как на удивление легко Сагдиев обыграл Симонова. В своих легких кедах он принялся быстро работать ногами и финтить, а потом пнул мяч влево, метнулся туда же и успел взять его, пока не подоспел Фролов. Сильным, но низким ударом Сагдиев пульнул мяч мне.

Не ожидавшие такого поворота Танкисты просто опешили. Они явно надеялись, что смогут втроем отобрать мяч у Сагдиева. Да только он оказался довольно ловким игроком.

Когда мяч полетел ко мне, все танкисты, стянутые нами почти к середине поля, метнулись за мячиком.

Времени было мало. Я должен был сыграть свою роль — отвлечь врага от основного направления нашей атаки, и в то же время сделать правильный пас.

Первую свою функцию я выполнил на ура. Танкисты, все как один, метнулись ко мне. Смольняк даже попытался первым коснуться мяча. Но я успел вылезти вперед него, заблокировать танкиста корпусом и принять мяч на грудь.

Когда тот коснулся земли, остальные трое танкистов были уже рядом.

«Еще полсекундочки, — пролетело у меня в мозгу, — нужно подождать еще несколько мгновений».

Когда я понял, что теперь танкисты точно не успеют перецелиться на Синицына, то ловко извернулся и отдал пас по земле Диме, о котором, казалось, все уже и позабыли.

Танкисты пришли