Короли небес - Ричард Нелл

Ознакомительный фрагментне понимая, какое бремя на себя взваливает. – Его голос снова смягчился. – Все мы лишь свидетели прошлого. Мы не можем изменить ни строчки, как не можем и повторить славные деяния предков. – Он указал на окружавшие их каменные стены. – Это зал знаний. Полки здесь хранят свидетельства о добре и зле – малом и великом. Прежде чем всё закончится, я передам эти знания тем, у кого будет желание и силы черпать из них мудрость.

– Скажи. – Наконец решил заговорить Кейл. – А где записаны твои злодеяния? Или Букаяг останется в истории отважным героем-завоевателем?

Рока повернулся к двери.

– Они здесь, принц.

Кейл сжал кулаки и сломанную челюсть, но всё же последовал за ним. Великан дошёл до комнаты в дальнем конце коридора, и звук его шагов гулко отражался от каменных стен. Книг тут было меньше, а вот места на полках – больше. За одним из столов сидела красивая островитянка, одетая в шелка.

– Здесь ты найдёшь каждую сказанную мной ложь, каждого мужчину, женщину и ребёнка, которых я убил или в чьей смерти повинен. Здесь – список животных, которых я умертвил, и цель, ради которой это сделал. Я стараюсь возвращаться к таким вещам и тщательно их анализировать, но времени вечно не хватает. Я записал их твоими словами, потому что они подходят лучше, чем руны. Можешь прочесть, если желаешь.

Кейл редко когда знал, что ответить этому существу, и сей раз не стал исключением. Он смотрел на множество страниц, посвящённых, судя по всему, одной-единственной жизни, и на покамест пустые полки.

– Уверен, что здесь достаточно места для такого прославленного мужчины?

Рока вздохнул.

– Я причинил тебе зло, – сказал он тоном, в котором подразумевалось сожаление. – Я причинил зло многим. За эти деяния я буду гореть, пока клеймо не будет стёрто. Но я не знаю. Может, богов не существует, и такие слова как «правосудие» и «милосердие» – лишь пустой звук. Но я продолжу жить так, будто они что-то значат.

С этими словами он повернулся, собираясь уйти, но остановился у двери.

– Эта девушка тебе поможет. Она знает твой язык, а также местонахождение и содержание каждой книги. Её имя мне неизвестно. Как и остальные, говорить она не в состоянии, но, если спросить её о книгах на конкретную тему, она придет на выручку.

Девушка встала, и её шёлковое голубое платье зашелестело у ног. Кейл внимательно посмотрел на неё и заметил странный шарф – такие редко носили на островах. Молча шагнул к ней и сорвал его, обнажая шею с россыпью тёмных синяков.

– Ответь мне, могущественный военачальник. – Разнёсшийся по храму голос Кейла сочился ядом. – Если ты не знаешь даже имени этой девушки, почему тогда ты её задушил?

Лицо Роки застыло, лишённое всяческого выражения, но золотые глаза пылали. Он заговорил, и в словах его сквозила тихая угроза.

– Верни его.

Кейл нахмурился, увидев на лице девушки что-то вроде постыдного страха. Она прикрыла шею руками, её обезумевший взгляд метался между Кейлом и Рокой. Кейл помедлил, но шарф вернул. Не поднимая глаз, она точным, явно привычным жестом обернула его вокруг шеи. Лицо Роки расслабилось.

Он прошёл к девушке и положил ладонь на её лицо. Она взглянула на него и печально улыбнулась.

– Я убил её из гордости, – прошептал он и отвернулся. – Я убивал и за меньшее.

Кейл стоял молча, пока в коридоре и на спиральной лестнице эхом раздавался звук шагов Роки. Он остался наедине с мёртвой девушкой, у которой не было имени, и ему стало стыдно за шарф, а потом он разозлился за то, что ему стыдно.

– Всё это безумие какое-то, – покачал он головой и вздохнул. Чувствуя себя глупо, он изобразил пьюский полупоклон.

– Прошу прощения за то, что схватил тебя. Больше я так не сделаю.

Девушка ответила поклоном.

Кейл вздохнул и уселся в резное деревянное кресло. Он никогда не был охоч до учёбы. Но теперь, подумал принц, он был мёртв, и, конечно, в таком положении человек может изменить привычки. Он взял в руки первую книгу автобиографии своего убийцы.

⁂

Вскоре стало понятно, почему в томе так много страниц. Каждая «книга» больше походила на дневник, написанный от лица Букаяга, в котором события иногда излагались с невозможными, болезненными, чрезмерными подробностями.

Изучая его жизнь, расписанную по дням – каждый был подписан приблизительной датой – на одной из страниц Кейл обнаружил изображение кролика настолько детальное, что зверь выглядел совсем как настоящий: его тело было рассечено на части и каждая подписана.

Туловище животного было вскрыто, органы извлечены, кости скрупулёзно перечислены. Кейлу это показалось жутким, и смысла в этой вставке он не видел, но иногда в книге встречались сноски на другие книги, которые, судя по всему, составляли коллекцию живых существ, задранных похожим образом. Этот человек был одержим деталями. Зачастую он описывал каждое своё чувственное ощущение, каждое животное и каждое природное явление, и всё равно не считал, что понимает их.

В его Роще и связующих её нитях царило некое упорядоченное совершенство – непреодолимая последовательность, что казалась невозможно глубокой и колоссальной, как будто даже её создатель считал Рощу настолько сложной и зловещей, что и сам не ожидал когда-либо её понять. Это не выглядело высокомерно или самонадеянно. Ровно наоборот. Казалось, Рока мало думает о себе – просто о человечестве он думает и того меньше.

Кейл терпел, покуда мог, но в конце концов поднял голову и увидел, что девушка на него смотрит. Он прокашлялся.

– Ты умеешь писать? – спросил он своим новым странным голосом. Девушка нахмурилась. – Ты же с островов, верно? Ты можешь общаться со мной письменно?

Она покачала головой.

– Мне бы хотелось увидеть начало, – вздохнул Кейл. – Я хочу понять. Хочу увидеть, где всё началось.

Она улыбнулась, радостно кивнула и пошла собирать книги.

Кейл сидел в кресле, жаждая на что-нибудь отвлечься, но не мог придумать на что. Терпение никогда не было его сильной стороной. Однако сидя тут в ожидании, пока мёртвая девушка собирала для него всё растущую стопку томов с подлинной историей того, что случилось, он поразмыслил над полным отсутствием вариантов и решил, что здесь ему, возможно, будет даже проще. Сейчас им двигало лишь любопытство и, возможно, месть. Здесь не было ни наставников, готовых проверить его знания, ни братьев, с которыми он бы мог себя сравнить. Как только книги были собраны и принесены ему – роскошь, которая у него ещё оставалась, – Кейл их взял и принялся за чтение.

Биография Букаяга, а точнее Роки, начиналась в утробе матери.

Пока