Библиотекарь из другого мира - Ли Ан

Анна, 20 лет — младенец Михаил, 3 месяца, младенческие колики. Лечение: укропная вода + обучение матери технике массажа живота + рекомендации по режиму кормления + успокаивающий чай для матери. Результат: ребенок спокойнее, мать обрела уверенность.

Борис, кузнец, около 35 лет — глубокий рваный порез предплечья с термическим ожогом. Лечение: остановка кровотечения давящей повязкой + промывание раны + обработка антисептиком (настойка календулы) + наложение швов + обезболивание (отвар ивовой коры с мятой). Необходимо наблюдение через три дня для оценки заживления."

Я отложила перо и перечитала написанное. В современном мире такие записи выглядели бы примитивно — где рентген, анализы крови, точные дозировки препаратов? Но здесь это было революцией. Никто из местных лекарей не вел такой документации.

А ведь именно систематизация знаний отличала науку от знахарства. Записав симптомы и результаты лечения, можно было анализировать, что работает, а что нет. Можно было учиться на собственном опыте и передавать знания другим.

Я добавила еще несколько строк:

"Наблюдения о местной медицине: отсутствует понятие об инфекции, поэтому раны часто гноятся и заживают плохо. Нет эффективного обезболивания — люди считают боль неизбежной частью лечения. Отсутствует систематизация знаний — каждый лекарь полагается на память и передачу устных традиций."

"Планы: обучить местных целителей основам гигиены и антисептики. Создать простые, но эффективные протоколы лечения наиболее частых заболеваний. Найти способ записывать и передавать медицинские знания так, чтобы они не терялись."

Последний пункт был самым сложным. В мире, где книги редкость, а большинство населения неграмотно, обычные записи мало что давали. Нужен был другой способ...

Я посмотрела на кристалл, который лежал на краю стола. Днем он реагировал на мои мысли о медицине, светясь ярче при концентрации на определенных знаниях.

Что если...

Я взяла кристалл в руки и закрыла глаза. Попыталась сосредоточиться не просто на знаниях о лечении ран, а на целом уроке — пошагово, как учили бы студента медицинского института.

Первое: остановка кровотечения. Артериальное — жгут выше раны. Венозное — давящая повязка. Капиллярное — просто чистая ткань.

Второе: очистка раны. Промыть кипяченой водой, удалить грязь и инородные тела.

Третье: антисептика. Настойка календулы, отвар ромашки, в крайнем случае — крепкий алкоголь.

Четвертое: наложение швов при глубоких ранах...

Кристалл в моих руках вспыхнул ярким голубым светом. Не просто засветился — вспыхнул, словно молния. Я почувствовала, как что-то перетекает из моей головы в камень, словно информация действительно записывается.

— Интересно, — прошептала я, разжимая пальцы.

Кристалл продолжал мерцать, но уже мягче. А у меня в голове созрела дерзкая мысль.

Что, если я нашла способ создавать учебники без бумаги и чернил? Что, если эти кристаллы могут хранить не просто информацию, а целые уроки, которые можно передавать другим людям?

***

Я уже гасила лампу и готовилась ко сну, когда услышала тихий, но настойчивый стук в дверь. Гермес поднял голову с моих колен, настороженно посмотрел в сторону входа, но не зашипел и не выгнул спину. Значит, опасности нет.

Кто мог прийти в такой час? Неужели кому-то срочно понадобилась помощь?

Я накинула плащ поверх ночной рубашки и подошла к двери.

— Кто там?

— Мастер Альберт, лекарь из Каменного Брода, — ответил глубокий, но усталый голос. — Прости за поздний час, дочь моя, но дорога заняла больше времени, чем ожидал.

Лекарь из соседнего города? Я осторожно открыла дверь.

На пороге стоял пожилой мужчина лет шестидесяти. Худощавый, с седой бородой и умными серыми глазами. Дорожный плащ, простая одежда, потертая сумка через плечо. Вид усталого путника, но не нищего.

— До меня дошли слухи о твоих... необычных методах лечения, — сказал он, внимательно разглядывая меня. — Говорят, ты раны зашиваешь и кровь останавливаешь способами, каких не видел никто.

— Слухи ходят быстро, — осторожно ответила я.

— В нашем деле это важно. Хорошие лекари — редкость, а плохие... — он махнул рукой. — Я весь день ехал, чтобы своими глазами увидеть, правда ли то, что рассказывают. Можно войти? Обещаю, что уйду с рассветом.

Что-то в его манере говорить, в спокойной уверенности и прямом взгляде внушало доверие. Да и Гермес по-прежнему вел себя спокойно.

— Проходите, мастер Альберт. Чаю хотите? Дорога, наверное, была тяжелой.

— Был бы признателен.

Пока я ставила воду кипятиться и доставала остатки хлеба с творогом, Альберт внимательно осматривал мастерскую. Его взгляд задерживался на чисто вымытых инструментах, на аккуратно расставленных банках с травами, на открытом журнале с записями.

— Удивительно, — пробормотал он, подходя ближе к столу. — Ты ведешь записи о пациентах?

— Да. Это помогает анализировать эффективность лечения.

— И инструменты... они чище, чем у большинства лекарей, которых я знаю.

— Чистота — основа исцеления, — ответила я, подавая ему чашку с горячим травяным чаем.

Альберт сел на предложенный стул и молча попил чай, продолжая разглядывать мастерскую. Потом посмотрел на меня:

— Сколько тебе лет, дочь моя?

— Двадцать пять.

— А лечишь ты как опытный мастер. Кто твой учитель? Бенедикт?

— Отец... умер недавно. Многому научил, но кое-что я поняла сама.

— Понятно... — Альберт задумчиво кивнул. — Завтра я хотел бы посмотреть, как ты работаешь. Если не возражаешь, конечно.

— Не возражаю, — ответила я. — Знания должны передаваться. И мне тоже интересно узнать о ваших методах.

Альберт улыбнулся — впервые за весь разговор:

— Редко встретишь молодого лекаря, готового учиться. Обычно каждый считает, что знает лучше всех.

— Каждый пациент — это урок, — сказала я. — А каждый коллега — возможность стать лучше.

— Мудрые слова. Завтра поговорим подробнее.

Глава 4. "Сарафанное радио"

Я проснулась с первыми лучами солнца и тихо спустилась на кухню, стараясь не разбудить гостя. Альберт устроился на ночлег в гостиной, на старом диване, и, судя по тишине, еще спал.

Пока варилась каша и заваривался утренний чай из мяты и ромашки, я нарезала хлеб, который вчера принесла Марта. Простой завтрак, но сытный — именно то, что нужно после долгой дороги.

— Доброе утро, — раздался за спиной знакомый голос.

Альберт стоял в дверях, уже одетый и причесанный. Выглядел он бодро, несмотря на вчерашнюю усталость.

— Доброе утро, мастер Альберт. Как спалось?

— Прекрасно. Давно не спал в таком тихом месте. — Он сел за