Беглый в Варшаве 2 - Азк

Вся страна услышала это. И все понимали — в этот момент говорит Польша.

Глава 7

Неделя после первого репортажа выдалась тревожно тихой. Все воеводство замерло, как природа перед грозой. Но после второго репортажа, прошедшего на государственном телевидении, тишина взорвалась. Сначала — скрежетом открываемых створок окон, потом — гулом толпы, выплеснувшейся бурным потоком на улицы.

Первым под удар попал архиепископский дворец. Люди выдвигались туда с разных сторон. Шли семьями, группами, парами, с флагами и самодельными плакатами. Впереди, молодые мужчины, чьи лица были перекошены яростью. Один из них держал на поднятых руках фотографию ребёнка с подписью: «Мне не поверили».

— Вы молчали! Вы покрывали это! — кричала женщина, сжимая в руках обгоревшую школьную тетрадь. — Мой племянник был у них!

Священники пытались закрыть ворота. Не успели. Ограждение рухнуло под напором. Один из охранников, оторвавшись от земли, отлетел к каменной стене. Его больше не видели.

Внутренний двор наполнился криками. Началась настоящая осада: разбивали окна, вытаскивали на улицу мебель, бумаги, церковные ризы. Всё бросалось в кучу и поджигалось. В огне горели позолоченные скульптуры святых, деревянные, резные, плача золотом. Над огнём плясала тень — словно сам Архангел Михаил спустился с небес и пришёл в ярость.

Вторая волна штурма разразилась у посольства Западной Германии. Люди перекрыли вход, попытались отцепить герб с фасада. Через несколько минут загорелась одна из машин с дипломатическими номерами. Внутри здания кто-то выстрелил в пса-охранника, и глухой вой начал растекаться по близлежащим улицам.

— Они знали! Перевозили это в своих мешках! — кричал парень в пыльной куртке, с забинтованной рукой. — Они соучастники!

Посольство Испании и Италии постигла та же участь. У входов дымились корзины с бумагами, кто-то выволакивал наружу флаги. Над балконом посольства Италии кто-то повесил огромный транспарант с надписью: «Ваш Бог умер вместе с нашей верой».

В офисах «Солидарности» по всей Варшаве происходили аналогичные сцены. Люди, верившие в справедливость, теперь чувствовали себя преданными. Штаб в районе Жолибож был захвачен особенно быстро. Толпа вломилась внутрь, разрывая на куски документы, закидывая краской портреты лидеров движения.

— Сопротивляются они! А снимали наших детей! — Прокричала старая женщина в чёрном платке, размахивая связкой старых газет.

Милиция снова вмешивалась неохотно. Лишь около полуночи на улицы вывели усиленные отряды ЗОМО. Их задача была ясна: сдерживать, но не подавлять. Руководство страны уже поняло: кто сегодня поднимет дубинку на этих людей, завтра сам будет повешен на фонарном столбе.

* * *

Здание МИДа Польской Народной Республики дышало холодом. В приёмной пахло кожей и полиролью, и только треск электромеханической пишущей машинки нарушал натянутую тишину. С самого раннего утра к зданию один за другим подъезжали автомобили с дипломатическими номерами.

В первую очередь пожаловались представители ФРГ и Италии. Два представительных дипломата, с одинаковыми портфелями и одинаково сдержанными лицами, были немногословны, но одинаковы и категоричны:

— Это недопустимо. Нарушение Венской конвенции, атака на дипломатические миссии, отсутствие надлежащей охраны — всё это будет доведено до сведения ООН.

Польский замминистра, сухощавый мужчина с серыми глазами, выдержал паузу, потом спокойно, но жестко ответил:

— Напоминаем, что в стране действует военное положение. Все права и свободы, включая неприкосновенность частной собственности, передвижения и свободы собраний, ограничены постановлением Государственного Совета. Настоятельно советуем дипломатам соблюдать уважительный нейтралитет и не вмешиваться во внутренние дела ПНР.

Последовал жесткий обмен нотами. Текст польской ноты был опубликован в полдень в «Trybuna Ludu»(Народная трибуна), с заголовком: «Bez ingerencji!(Дословно: Никаких помех! Но по смыслу больше подходит: „Никакого вмешательства!“)». Газеты социалистических стран перепечатали его практически без изменений.

В это же время в здании ЦК ПОРП проходило экстренное заседание. Первый секретарь выглядел уставшим, но собранным.

— Ситуация сложная, — говорил он, глядя на окружение. — Но она работает на нас. Общество в ярости, и сегодня это, народное возмущение не против нас. Да, последствия могут быть. Но если действовать аккуратно, этот шторм может снести ненужных.

Представитель МВД добавил:

— Есть веские основания полагать, что среди западных дипломатов имеются прямые курьеры этой сети. Уже собраны оперативные материалы. Приказ отдан — никого не выпускать без проверки, не взирая на дипломатический статус.

Почти сразу после окончания заседания поступило срочное сообщение из международного аэропорта Окенце.

Два дипломата — один из посольства Италии, другой из ФРГ — попытались экстренно вылететь из Варшавы на чартерном рейсе. Документы были оформлены через третью страну.

Но, когда они, сопровождаемые охраной, шли по взлетной полосе к небольшому реактивному самолёту, оба одновременно остановились, пошатнулись, схватились за грудь и рухнули на бетон.

Охрана бросилась к ним. Врачи из дежурной бригады аэропорта диагностировали тяжёлое соматическое нарушение — учащённый пульс, потерю ориентации, глубокую вегетативную дисфункцию.

На поверхности кожи в районе шеи, охраной дипломатов были обнаружены едва заметные микропроколы. Доставлены в ту же больницу, где ранее оказался Бруно Штольц, так как оба оказались нетранспортабельны, впав в пограничное состояние сознания.

Местные врачи развели руками. Анализы ничего внятного не дали.

Позже в телеэфир просочилась утечка: журналист одного из западных агентств, находившийся на полосе, успел сделать пару фотографий момента падения. Эти снимки начали циркулировать по посольствам.

А на виртуальном экране нейроинтерфейса мигали соответствующим цветом: «Объект-2» и «Объект-3» — нейтрализованы. Местоположение — стабильно. Сознание — подавлено'.

— Сработали чисто, — сообщил «Друг». — Побочных следов нет. Могут быть спокойно обследованы и… использованы. Как Штольц.

* * *

Кабинет генерала Измайлова напоминал бронекорпус штурмовика ИЛ-2. Тесно и надежно. Половину стены занимала подробная карта Восточной Европы за серыми шторками, в углу затихарился телефон прямой связи с шефом «семерки». За окном глубокая ночь, в которой не было звёзд.

По нервам крепко ударил телефонный звонок спецсвязи:

Из трубки четко донёсся голос подчиненного:

— Лейтенант Иванихин. Есть результаты.

Генерал поправил очки и откинулся в кресле.

— Слушаю лейтенант…

— Объект установлен. Агент инопланетян находится в Варшаве.

Молчание длилось почти минуту. Потом генерал подался вперёд, сдвинув брови:

— Повтори ещё раз. Ты сейчас серьёзно?

— Повторяю дословно: инопланетный агент найден. Уверенность — девяносто пять процентов.

Измайлов сдержанно усмехнулся, прищурившись:

— А где остальные пять? В бутылке водки, которую ты распивал с местным ксендзом?

— Пять процентов — допустимая погрешность. Статистическая. Всё проверено и подтверждено тройной проверкой.

Генерал встал, потянулся, будто пытаясь сбросить накапливавшееся напряжение:

— Предположим, это правда. Что предлагаешь?

— Задержать объект. И этапировать в Москву. Срочно. Желательно — сегодня