Беглый в Варшаве 2 - Азк

сразу же переключился на вторую линию, мои кремневые солдаты демонстрировали обнаруженный архив видеоматериалов и подпольную типографию, о которых сообщили недавно внедрённые дроны.

«За последние двенадцать часов было выявлено два места возможного хранения копий записей, — начал голос 'Друга», одно из них представляет собой бывший подвал коммерческого здания на улице Ягеллоньской, где размещается типография. Никакой внешней рекламы, внутрь заходят только одни и те же лица, в основном мужчины от сорока до шестидесяти. Аппаратура — аналоговая, но качественная, судя по звуку работы — ротационные машины.

В памяти всплыл случай в Абхазии, когда пришлось разыгрывать целую операцию по дезинформации местной агентуры через прибрежные кафе и фальшивые отчёты. Тогда всё удалось провернуть через радиосигналы, сейчас же требовался живой контакт.

«Дроны установили: в подвал регулярно проникает некий мужчина, возможно — редактор. Печатают ночью, работают в респираторах. Через два этажа выше — благотворительное агентство, как прикрытие.»

«Кто заказчик продукции? — прозвучал мой вопрос 'Другу».

«В процессе идентификации. Но имеются основания полагать, что часть продукции отправляется за границу, в том числе в Рим, через западные посольства. Пакеты с продукцией, дипломатической почтой покидают страну. В дипучреждения для доставки используется персонал под видом медицинских курьеров.»

«Что еще „Друг“?»

Нейроинтерфейс развернул в окне фотографии, трех мужчин, один из которых в очках, другой с заметным родимым пятном на левой щеке, третий — худощавый, с выраженными скулами и бесцветными глазами. Под ними имелась пометка: «подозреваемые польской спецслужбой в распространении данных о священниках».

«Принято 'Друг». Операция «Клише» стартует завтра вечером. В приоритете — изъятие исходников и установление цепочек распространения. Как всегда без шума и свидетелей. Проникновение в типографию в ночное время. Подготовить «Птичку», пару «Мух» и два наземных модуля.

«Выполняется. Ожидается подтверждение от „Помощника“ по маршрутам отхода.»

Что-то в этих подпольных печатниках меня настораживало даже больше, чем даже церковники. Их лица не выражали страха, только спокойствие, и даже решимость. А за таким поведением исполнителей, как правило, всегда стоит кто-то сильный и как правило хорошо информированный. Возможно, Ватикан уже начал действовать, не будет же он смирно сидеть, когда его по всей Польше гоняют ссаными тряпками…

На этом моя мысль оборвалась — в кухонном уголке переделанный и модернизированный электрочайник громко щёлкнул термореле, извещая меня о том, что надо немного отвлечься, бо завтра будет жарко.

* * *

Ночь окутала Варшаву плотным, влажным мраком. Лишь редкие окна со светом напоминали о присутствии жизни. Город спал, не зная, что под одной из многоэтажек, в подвальном помещении нового дома по улице Капуцынской, кипит другая, куда более тревожная жизнь.

Операция началась ровно в два ноль-ноль. Под видом разной живности, рой дронов проник во двор. Замок на дверце полуподвала не был вскрыт, но за тридцать секунд все роботы были внутри. На всякий случай, за спиной остался наблюдатель со встроенной аппаратурой сканирования и подавления сигналов, управлением развернутой сетью охранных датчиков, а также специально выделенным каналом для подачи тревоги.

Помещение оказалось куда больше, чем ожидалось. Первый зал — типичная типография: резаки, ротапринты, столы с клише, кипы бумаги с символикой «Солидарности», а также антисоветские листовки с призывами к восстанию. Всё это аккуратно задокументировано «Мухами» и скопировано через микрозонд-перехватчик в локальное хранилище.

За второй дверью находилось нечто иное. Неожиданно сильный запах химии ударил в нос. Красный свет. Фотопленки на катушках, кинопленка на барабанах, широкоформатные фотоувеличители, киномонтажный стол. На многочисленных отпечатках и пленках детские тела, сцены насилия, с участием ряс на фоне узнаваемых интерьеров костёлов и гражданских в домашних интерьерах.

«„Друг“! Ищи студию, она должна быть здесь!»

Находка была шокирующей. Оставлять это место без надзора, означало допустить новые преступления. Поэтому мной было принято решение активировать два протокола немедленно.

«„Друг“, установить слежение за каналами передачи информации отсюда. Зафиксировать каждый отпечаток, каждый контакт!»

Ответ прозвучал мгновенно:

— Команду принял. Связь с Фрозиноне, Бременом и Сан-Паулу установлена. Имеются транзакции на итальянском, испанском и польском. Выявлены три зашифрованных адреса получателей.

Следующий приказ прозвучал холодно, без колебаний:

— Всем фигурантам, опознанным по фото- и киноматериалам, в течение ближайших суток провести введение препарата F-6 для временной химической кастрации. Обеспечить их неспособность к сексуальному насилию. Срок действия — до 120 часов.

Зонд «Куница» уже вернулся с образцами ДНК, взятыми с многочисленной одежды найденной в костюмерной студии и фотокиноматериалов. Операция была проведена быстро и без оставления каких либо следов.

На часах было 03:42. Город продолжал спать.

* * *

Ровно неделя прошла с того самого вечера, когда на государственном телевидении Польши впервые прогремела правда, похоронившая былой образ непогрешимой Церкви. За это время страсти не утихли — наоборот, разгорелись с новой силой. Казалось, Варшава дышала ожиданием.

В девятнадцать тридцать, как и в прошлый раз, эфир открылся кадрами ночного города. Голос диктора звучал сухо и отстраненно, будто рассказывал не о преступлениях против детей, а о дорожном строительстве.

— В продолжение расследования, начатого на прошлой неделе, мы публикуем новые, ранее неизвестные материалы, — прозвучало с экрана.

Первым пошел короткий фрагмент, записанный камерой спрятавшейся «Мухи» в архиепископском дворце. Голоса были хорошо различимы, речь шла о том, как «пресечь клевету», «выставить это провокацией коммунистических спецслужб», «отрицать всё». Один из епископов с резким южным акцентом прямо произносил:

— Главное — выдержать первые дни. Всё забудется. Мы — не первые, кто прошёл через грязь. Главное — не допустить новых утечек.

Затем шёл репортаж о ночном обыске типографии, работающей под крышей одного из отделений «Солидарности». Камера, несмотря на приглушённый свет, ясно показывала оборудование для цветной фотопечати, химикаты, катушки 35-миллиметровой плёнки, чётко организованные каталоги с пометками по возрасту и национальности.

Голос диктора не дрогнул, когда перешёл к самому страшному:

— Во второй секции типографии, тщательно замаскированной под склад макулатуры, обнаружена действующая киностудия. По предварительным данным, именно там велась съёмка педофильского контента.

На экране промелькнули кадры — без тел, только интерьеры: детские кровати, яркие простыни, рясы, висящие в углу. Окна заколочены. На стене — звукоизоляционные панели.

Далее диктор перешёл к вопросу логистики:

— В результате совместной работы с таможенной службой и технической разведкой, выявлены конкретные случаи пересылки материалов педофильского содержания в диппочте посольств пяти стран. Среди них — ФРГ, Испания, Италия и ещё две, пока нами не называемые.

Фотографии дипломатических мешков, грузящихся в багажники посольских автомобилей, сменялись изображениями паспортов. Особое внимание уделялось двум лицам — первому секретарю посольства одной европейской страны и военному атташе другой.

Наконец, диктор завершил эфир словами:

— Следствие продолжается.