Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

— Не бери в голову, — ответил Женька на взгляд. — Там всё сложно. Но, в общем, детишки пропадают. Я, чего смог, то и запомнил… имена так не особо, но говорю ж, девонька собрала полное досье. Только вы там сами всей гвардией не лезьте, напугаете ещё её, и Васятку… а оно вам надо?

— Мы… детей не пугаем.

— И правильно.

— А этот ваш… Васятка… он в центре был?

— Не, там только Данька с Улечкой. Ну и Лялька, само собою. Васятка уже позже появился. И Элька за ним. Так вот, пусть отправят кого толкового, кто нахрапом не попрёт. И толерантность чтоб была!

— А это ещё зачем?

Про дипломатию Наум Егорович в целом понял и согласен даже был, что нахрапом в данном случае переть нельзя, но толерантность-то на кой?

— Межрасовая, — уточнил Женька. — Вот ты как к демонам относишься?

— Бил и бить буду!

— Вот. Поэтому и сидишь в психушке.

— Ты тоже сидишь в психушке.

От воды окончательно полегчало. А живот откликнулся печальным рокотом, намекая, что ужин уже был. Ну… с другой стороны, супруга давно ворчала, что надо бы похудеть.

И надо бы.

Свадьба скоро, а костюм вот… не налазит.

— Я — это другое, — Женька подошёл к двери. — Меня внедрили.

— Меня, между прочим, тоже…

— Вот. Поэтому туда пусть пошлют не такого дуболома, а кого-нибудь… более гибкого. Без намёков.

— Я гибкий. А это — мышцы, — Наум Егорович похлопал по животу, надеясь, что тот замолчит. Но бурчание стало только громче.

Женька хмыкнул и ответил:

— Там поймут, но если вкратце, то дело обстоит примерно так…

И почему-то не отпускала мысль, что фоном к рассказу пойдут эти вот, весьма характерные, звуки. Неудобно, однако. Нет, Наум Егорович слушал внимательно. А ещё, слушая, пытался отогнать мысль, что в записи главное рассказ, а не фон, на котором тот пойдёт.

— Как-то так, — Женька потёр переносицу. — Вопросы есть?

— Есть.

— Какие?

— Почему если мыши — древнеримские, император у них Вильгельм?

Ночь выдалась тихой.

И тёмной.

Самое оно для преступных действий, совершаемых в составе группы. Мелецкий даже представил, как прокурор зачитывает обвинение про этот самый состав группы.

— Вась, — Данила спешно отогнал упаднические мысли. — Может, ты всё-таки переоденешься?

— Зачем?

— У нас операция. Тайная. Мы проникаем на территорию этой вот «Птицы». Тайно.

— Я понял.

— А тайно — это так, чтобы никто не заметил.

— Логично.

— На тебе белый костюм!

— Да, — согласился Василий и руку поднял. — Новый. Ты заметил? Я сменил оттенок. Он на полтона стал теплее.

— Тебе идёт.

— Вот и мне показалось, что так лучше.

— Вась, просто костюм белый. Ночь чёрная.

— Ты намекаешь, что получится слишком контрастно?

— Издеваешься, да? — Данила выдохнул. И Василий осторожно кивнул, уточнив:

— Я не имел намерений причинить тебе ментальные страдания. Мне показалось, что наш уровень межличностных отношений допускает некоторые вольности, которые можно интерпретировать, как юмор.

Ну да, чего ещё ждать от демона. Хотя, пожалуй, это не те вольности, на которые стоило бы обижаться.

— А на деле тебя не увидят?

— Нет.

— И камеры не запишут?

— Моё отражающее поле эффективно искажает средства оптического наблюдения. В теории.

— Снова издеваешься. То есть, шутишь.

— Смешно?

— Как сказать… хотя, пожалуй, что в чём-то и забавно, если так.

— То есть, прогресс имеется?

— Имеется, имеется, — поспешил успокоить Данила. — А ты точно хочешь поехать?

— Меня настораживает моя неспособность идентифицировать остаточную энергию, что может говорить как о естественном снижении личного восприятия в малонасыщенном мире, так и о свойствах самой энергии, изменённой людьми.

— Можно было просто сказать «да».

— Да, — послушно сказал демон. А потом добавил. — У моего отца тоже был друг.

— И?

Данила вот прямо всей сутью своей чувствовал, что история будет в лучших демонических традициях. И Василий не подвёл.

— В тот год проснулось Сердце Эххали, — Василий забрался в автобус и сел с ровной спиной. — Это вулкан. Один из дюжины великих. Он пробуждается раз в столетие, чтобы наполнить русла мёртвых рек лавой. Три пасти его выдыхают столпы пламени и пепла, который затягивает небеса.

— Красиво как, — Ляля, забравшаяся на место водителя, обернулась.

— Главное, что извержение связано с глобальным энергетическим циклом мира, и в свою очередь вызывает мощные возмущения. Магические бури в такой год случаются одна за другой, а следовательно, и разрывы пространства. Что вновь же влечёт пробои на нижние слои Хаоса и проникновение оттуда всякого рода тварей. Отцу донесли о мощном прорыве на дальней границе его владений. Твари не просто выбрались, они снесли и крепости, и две башни малых Владык. Поглотив живых и преумножив силу свою, орда двигались к городу. Отец поспешил навстречу, отправив послание к своему другу, чтобы он, собрав войска, двинулся следом. Вместе они с лёгкостью разбили бы орду…

— Он не двинулся? — Лёшка тоже влез, хотя вот его никто не звал.

С другой стороны, не гнать же.

И Никитку вон на руках держит, а тот хвост свесил, причём какой-то уже совсем беличий, а сам мышь свою плюшевую обнял.

Ну да, какая тайная операция без плюшевой мыши.

— Двинулся… только очень неспешно. Отец встретил орду Хаоса с малым войском. И битва кипела многие часы. Там придворный историк записал, что земля стало алой, в цвет небу, и три луны окрасились злой кровью. В общем, он традиционно пишет очень красиво.

— У тебя тоже неплохо получается, — заверила Элька.

— Спасибо. Я цитирую.

— И чего там случилось?

— К войску отца присоединились горожане, понявшие, что за стенами отсидеться не выйдет. К тому же разразилась новая буря, и отец сумел оседлать кипящие силы, направив их против тварей. Те и отступили. А когда буря улеглась, то перед войском отца встало другое. Свежее.

— Друга?

— Тот решил, что это удачный момент свергнуть отца и занять его место.

— Только как понимаю, — Лёшка почесал Никитку за ухом. — У него не получилось.

— Отец, осознав предательство, впал в ярость… демоны порой впадают в боевую ярость, которая многократно преумножает их силы. К тому же остатки поглощённой бури кипели в его душе. Он сумел полностью подчинить её. Отец вызвал друга на бой и оторвал ему голову. Это в буквальном значении данного выражения. Эта голова до сих пор стоит в галерее трофеев.

— То есть, ты предлагаешь за Стасиком не ехать? — уточнил Данила.

— Нет. Я просто рассказываю. Отец не позволял мне заводить друзей, полагая что в дальнейшем их наличие поставит мою жизнь под угрозу.

— Бедненький, — вздохнула Ляля, не пояснив, кто именно бедненький. — Так что,