Зигзаги судьбы - Эльхан Аскеров

обязательно упомянет о чем-то подобном. А подвергнуть все письма солдат перлюстрации, в условиях боевых действий, просто невозможно. Элементарно не хватит тех, кому придется те письма читать. Так что не нужно путать свободу слова с глупостью.

– А что такое для вас свобода слова? – обличающее ткнул вертлявый пальцем в парня.

– Господа, у кого-то имеются еще вопросы? – проигнорировал Егор выпад.

– Я бы попросил вас ответить на вопрос нашего коллеги, – снова поднялся репортер «Петербургских ведомостей».

– Признаться, у меня нет никакого желания отвечать зарвавшемуся хаму, – презрительно скривился парень. – Согласитесь, что за подобное поведение в приличном обществе спускают с лестницы, – жестко усмехнулся он, напомнив, как вертлявый тыкал в него пальцем.

– А сил хватит? – заверещал вертлявый, подпрыгивая от злости. – Мало того, что к нам прислали какого-то сопляка, так он еще смеет указывать нам, как дела вести.

– Видит бог, я этого не хотел, – вздохнул Егор поднимаясь.

Быстро сбежав по ступеням, он в три шага приблизился к этому непонятному индивиду и с ходу, подгадав под шаг, всадил кулак ему в челюсть. Хрюкнув, тот крутанулся вокруг своей оси и плашмя рухнул мордой в пол.

– Прошу учесть, господа, что оскорблений я никому не прощаю. Могу ответить вот так, а могу и к барьеру пригласить, – громко произнес парень, презрительно кивая не лежащее без движения тело.

В воцарившейся тишине слова его прозвучали словно гром. Репортеры принялись вытягивать шеи и вставать, чтобы получше рассмотреть своего поверженного коллегу.

– А не боитесь, что он на вас жалобу мировому подаст? – поинтересовался все тот же толстяк с перстнем.

– Ну, пусть попробует. То, что он меня оскорбил, слышали все вы. А даже если вы все дружно откажетесь свидетельствовать против коллеги, то здесь еще и полиция имеется. А они, смею напомнить, находятся при исполнении своей службы. Так что пусть подает, – равнодушно отмахнулся Егор, возвращаясь на свое место.

– Значит, вы считаете, что все обнародованные документы о делах на фронте являются истинными и им можно доверять? – вернулся толстяк к теме.

– Сударь, ну вы же умный человек, подумайте сами, – развел парень руками. – Ну какой смысл военным и светским властям так себя подставлять? Ведь рано или поздно все вскроется, и тогда скандала будет не избежать. Уж простите, но это глупость несусветная. А вообще, если уж вам так хочется правды, кто мешает вам самим отправиться к театру военных действий, чтобы увидеть все своими глазами? Легко обвинять и обличать, сидя в тепле, на мягком диване. Хотите правды, езжайте на фронт. Вот тогда вы сами станете той самой истиной в последней инстанции. Ведь вы видели все своими глазами.

– Это звучит, как вызов, – раздалось из зала.

– Господь с вами, господа, – отмахнулся Егор. – Это не вызов, это то, что я на самом деле думаю. Понятно, что куда проще, сидя в столице, кричать о свободе слова и оскорблять недоверием боевых офицеров. Ведь рядом их нет и отвечать за свои слова не перед кем. А вот приложить усилия, самому испытать то, что испытывают они, гораздо сложнее. И еще. Я очень прошу всех собравшихся не путать свободу писать все, о чем захочется, с тем, что каждому мнится. Если уж решили доносить до жителей империи новости, так пишите чистую правду. На мой взгляд, в этом и заключается истинное предназначение настоящего репортера.

– Ходят слухи, что Департамент внешний сношений уже сговаривается с персами о перемирии. Так ли это? – поднялся с места репортер «Ведомостей» после повисшего в зале молчания.

– Военные действия и переговоры всегда идут параллельно, – пожал Егор плечами. – Так было, есть и всегда будет. К примеру, и с той и с другой стороны имеются пленные, и их судьбу требуется решать. Так что переговоры идут, – навел он тень на плетень.

– Но не о мире? – не отставал репортер.

– Таких сведений у меня нет, – признался парень.

– Похоже, риторике и полемике вас учили особо, – мрачно хмыкнул репортер, усаживаясь на место.

– Хотите обсудить мое образование? – тут же поддел его Егор.

– Это было бы интересно, – раздался ответ с заметным акцентом. – «Таймс». Вы, господин Вяземский, весьма свободно чувствуете себя в окружении такого большого числа собеседников. Такому так просто не научишься. К тому же вы легко находитесь в любой ситуации. Где вас учили подобному?

– Я получил домашнее образование, – коротко ответил парень.

– Домашнее, и все? – не унимался британец.

– Диплом университета я получил как знаток языков Среднего Востока. Думаю, этот факт вам хорошо известен. Как и то, что все испытания я сдавал разом. Десятку университетских профессоров. Так что вас удивляет? – равнодушно ответил парень.

– Вы ведете себя не так, как обычно ведут себя молодые люди вашего возраста, – вдруг выдал британец. – Складывается впечатление, что вы нас всех мистифицируете. Проще говоря, мне кажется, что вы гораздо старше, чем кажетесь.

– У нас говорят, креститесь, когда кажется, – усмехнулся Егор, усилием воли удерживая на лице равнодушное выражение. Внутри же у него все буквально сжалось от такого попадания. – Давно известно, что человек, пройдя по самому краю, сильно меняется. А меня почти убили.

– Отдаю должное вашей выдержке, – криво усмехнулся британец. – Вы даже не вздрогнули, услышав мои слова.

– С чего бы мне вздрагивать? – удивился парень. – Кто я и где жил прежде, знают многие. Так что, если вы намекаете на подмену, то это глупость несусветная. Не бывает так, чтобы два разных человека были похожи друг на друга, словно две капли воды. Хоть какая-то разница, но имеется. Даже у близнецов она есть. А это дети одних родителей. Так что я Вяземский, и этим все сказано.

– Знания восточных языков, риторика, умение вести полемику сразу с несколькими противниками, так просто такому не научишься… – продолжал напирать британец.

– Вы еще забыли умение стрелять, фехтовать и увлечение английским боксом, – язвительно добавил Егор. – Или теперь желание родителей дать своим чадам доброе образование стало предосудительным? Вы, сударь, я вижу, поклонник всяческих мистических течений и тайных сообществ. Но с этим не ко мне. Я реалист и предпочитаю твердо стоять ногами на земле. А что касаемо знаний и умений, так я и теперь учусь. Как говорится, умный человек учится всю жизнь. А я себя считаю умным.

– Господин Вяземский, как часто вы будете устраивать подобные встречи? – вдруг раздался вопрос от кого-то из зала.

– Лично я ничего не устраивал, – ушел парень в глухой отказ. – Сегодня я просто оказал услугу означенному ведомству. Не более. К тому же живу я не в столице, а в Москве. Но могу прямо сказать, что обманывать и специально вводить вас в заблуждение никто