Зигзаги судьбы - Эльхан Аскеров

– Виноват, оговорился, – кисло извинился репортер.

Ответив ему мрачным взглядом, офицер откашлялся и, раскрыв папку, принялся по бумаге зачитывать сводки. Слушали его внимательно, и Егор уже почти расслабился, но, когда он закончил, с места поднялся тот самый иностранец, что задавал парню вопросы о его обучении.

– Это все общие фразы, – с апломбом заявил он. – А нам бы хотелось знать истинное положение вещей.

– Как я уже говорил, чтобы знать истину и увидеть все своими глазами, вам придется отправиться на фронт, – моментально отреагировал Егор, не давая майору открыть рот. – Господин майор сообщил вам то, что было можно, ввиду ведения боевых действий. Как я уже говорил в прошлый раз, для военных тайна не пустой звук и сохранять ее необходимо хотя бы для того, чтобы сберечь жизни наших солдат.

– Но из всего сказанного мы не можем понять, наступает армия, отступает, или ведутся позиционные бои, – нашелся репортер.

– Господин майор назвал вам несколько населенных пунктов. Возьмите карту и определитесь, – тут же нашелся парень, пожимая плечами. – Но имейте в виду, что это будут только ваши догадки и домыслы.

– Вы так упорно цепляетесь за тайну, что это вызывает некоторые подозрения, – фыркнул репортер.

– Креститесь, если вам что-то кажется, – презрительно хмыкнул парень, всем своим видом показывая, что этот спор ему не интересен.

– Не нужно мне грубить, молодой человек. То, что мы согласились вас слушать, еще не означает, что мы вам верим, – огрызнулся репортер.

– Сказать по правде, мне лично, абсолютно все равно, верите вы моим словам или нет, – презрительно усмехнулся Егор. – Я знаю, что говорю правду, а остальное не имеет никакого значения, – выделил он голосом ключевое слово. – Впрочем, если вас не устраивает моя персона, нет проблем. Я хоть завтра отправлюсь домой, и подобные встречи просто закончатся. Вам снова придется придумывать, о чем писать. Но это уже будут только ваши трудности.

– Почему вы так старательно защищаете военных и другие ведомства? – перебил иностранца другой репортер, поднявшись.

– Есть такая старая поговорка. Жители страны, не желающие кормить свою армию, очень скоро станут кормить чужую. И не по своей воле. Так что да. Я защищаю армию и буду это делать потому, что она защищает меня.

– Это ваша официальная позиция? – тут же последовал вопрос от того же писаки.

– Да. Я люблю свою родину и хочу, чтобы она жила и развивалась по своему разумению, без оглядки на чужие желания и чаяния. А главное, чтобы она никогда не стала ни чьей колонией. Уж поверьте, участь подобных государств не завидна. Достаточно вспомнить, как ведут дела в своих колониях так называемые цивилизационные европейские государства. Голод, болезни, рабский труд за еду и бесконечные унижения местного населения. Желаете подобной участи, господа?

Егор замолчал и, обведя аудиторию долгим, внимательным взглядом, про себя злорадно усмехнулся. Слушали его очень внимательно, при этом явно понимая, что он прав. Лица у собравшихся, за некоторым исключением, были весьма примечательными. А самое главное, ему верили.

– Политика ведения дел в колониях – это внутренние дела европейских государств, – вскочив, с апломбом заявил все тот же иностранец.

– А разве я заявил что-то иное? – иронично уточнил Егор. – Будучи частным лицом, я высказываю свое мнение, на которое имею полное право. Или для вас свобода слова уже ничего не значит? Или эта свобода предназначена только для избранных, а для остальных это несколько иная свобода?

Внимательно слушавшие их пикировку репортеры зашлись дружным смехом, заставив иностранца злобно скривиться и, захлопнув свой блокнот, первым покинуть манеж.

– Что ж, господа. На этом, я предлагаю закончить нашу встречу. Желаю здравствовать, господа, – поднявшись, завершил Егор эти дебаты.

* * *

До имения они добрались без приключений. Помывшись и рассказав деду обо всем, что с ним случилось, Егор с раннего утра, сразу после тренировки, отправился инспектировать свою мануфактуру. И к огромному удивлению парня, тут все работало, как часы. Выделенный управляющим возница регулярно снабжал цех сырьем, готовая продукция складировалась в особняке, а жандармерия регулярно получала и оплачивала свой заказ по договору.

Убедившись, что ничего тут трогать и менять не надо, Егор растерянно покачал головой и молча отправился дальше. Требовалось еще объехать все приписные деревни. Самому Ивану Сергеевичу такие поездки с каждым разом давались все тяжелее. Сказывался возраст и больные ноги. Так что объезд деревень и неторопливая беседа с крестьянами были просто необходимы. Это и своего рода контроль за состоянием пахотных земель, и наглядная демонстрация самим крестьянам, что их нужды и чаяния не останутся без внимания.

Само собой, делал все это Егор, только исходя из правил, которым вынужден был следовать, и наказывать кого-то или налагать штрафы не собирался. Но и вносить какие-то резкие изменения в местную жизнь тоже не торопился. Первым делом нужно было как следует разобраться, как оно тут вообще работает. А самое главное, убедиться, что сами крестьяне готовы принять какие-либо изменения. Как ни крути, а местное население любое новшество воспринимало с большой настороженностью.

В таком режиме парень прожил почти неделю, когда в имение вдруг снова примчался Игнат Иванович. Егор в очередной раз объезжал имение, когда его нашел мальчишка посыльный, прискакавший верхом на соловой кобыле. Услышав, что приехал дядя, парень недоуменно хмыкнул и, простецким жестом почесав в затылке, мрачно проворчал:

– Вот чует мое сердце, что это жу-жу неспроста.

– Мыслишь, стряслось чего, барич? – насторожился Архипыч.

– Угу. И стряслось оно там, в столице. А нам с тобой, дядька, это дерьмо снова разгребать придется, – зло фыркнул Егор, жестом показывая кучеру Никите подгонять коляску.

– Так, может, я братов свистну? А то бог его знает, чего там такое, – чуть помолчав, осторожно предложил казак.

– Не спеши, дядька. Арестовывать меня на за что, а раз дядюшка примчался, значит, куда-то ехать опять придется. Иначе он бы не прискакал. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. В особняк, Никита, – скомандовал он кучеру, усаживаясь в коляску.

Подъехав к дому, парень прямым ходом отправился в кабинет к деду. Если Игнат Иванович и вправду приехал, значит, искать его надо именно там. Ведь первым делом дядя станет сообщать о случившемся именно ему. Как ни крути, а дед все еще оставался старшим мужчиной в семье и патриархом всего клана. Так и получилось. Едва войдя в кабинет, Егор с ходу наткнулся взглядом на взъерошенного дядюшку и, вздохнув, спросил:

– Что теперь?

– Не знаю, как и сказать, – протянул Игнат Иванович, пряча глаза.

– Присядь, Егорушка. Дело и вправду не простое, – задумчиво