"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

очень быстро, сделал небольшой круг: пилот заметил роботов и начал приземляться. Когда его полозья коснулись земли и двигатель выключился, дверь распахнулась, и оттуда выпрыгнул профессор Павлов. Пригибаясь под лопастями, он быстрым шагом направился к друзьям.

— А ну-ка стой, яйцеголовый! — прикрикнул на профессора лесничок и прицелился из брандспойта.

Павлов остановился и поднял руки.

— Спокойнее, спокойнее, — сказал он. — Прозвучит, как клише, но я пришёл с миром. Меня прислали Незабудка и Пятитысячный.

Услышав имена друзей, Этот сделал успокаивающий жест, и лесничок опустил свою пушку.

— Как им удалось с вами связаться и уговорить? — спросила Мама.

— Ну, выбор-то у меня был невелик, — пожал плечами профессор. — Они меня самым наглым образом похитили и не выпускали, пока я не дал согласия.

— Как⁈ — изумилась Мама.

— Давайте сначала вы мне всё расскажете, — предложил Павлов, — а потом уже и до моей истории доберёмся.

III

Рязань — Новосибирск, 2249 год.

Обсуждая план захвата НИИ клонирования, Незабудка и Пятитысячный успели пять раз поругаться. Каждый настаивал на правильности своих предложений, но обоим было понятно, что реальной помощи своим друзьям они оказать не смогут. Это больше всего и бесило.

— Орлёнок, ты ещё обижаешься? — в голосе Незабудки звучали заискивающие нотки.

— Нет, — буркнул Пятитысячный.

— Зайчик, ну не дуйся!

Пятитысячный помолчал, а потом ответил:

— Хорошо, не буду. Прости. Психанул.

Незабудка засмеялась.

— Знаешь, — сказала она, — не даёт мне покоя этот Павлов. Не верю я, что учёный взял да из ума выжил.

— Почему?

— Да потому. Он вообще какой-то противоречивый, словно ненастоящий. Выглядит на сорок, а ему уже сто тридцать. Как? Сидел у себя в институте десятилетия и вдруг в Москву потащился. Для чего? Малыша с Мамой убить пытался. Зачем? Что-то тут не сходится.

— А если это не он? — предположил Пятитысячный. — Кто-то другой на наших друзей напал?

— Вариант, — согласилась Незабудка. — Дай-ка я его попробую в Москве по камерам отследить. Надо же понять, что он там делал.

Пока запрос обрабатывался на стороне столицы, Незабудка с Пятитысячным снова уселись за карты. Явственно ощущалось отсутствие Этого. Игра без него стала сильно скучнее. Да и спутниковая связь между Рязанью и Новосибирском иногда сбоила, отчего случались задержки и азарт пропадал.

Пискнуло сообщение об удовлетворении запроса, Москва прислала файлы. На записях Павлов ходил по различным библиотекам и институтам, явно что-то разыскивая. Но что? Загадка оставалась нераскрытой.

— Подожди-ка… — Незабудка остановила воспроизведение. — Смотри на дату!

— Сегодняшнее число!

— То есть Павлов всё ещё в Москве! Тогда кто в институте?

— Я бы пожал плечами или развёл руками, если бы они у меня были, — отозвался Пятитысячный.

— Надо кое-что проверить! — Незабудка ненадолго ушла в режим молчания. — Нашла! Павлов возвращается завтрашним рейсом. Тебе надо его перехватить.

— Как? — не понял Пятитысячный.

— Дуй в Москву, — скомандовала Незабудка. — Замену борта я согласую. Забери Павлова, доставь в Новосиб и не отпускай, пока не согласиться встретиться с малышом и Мамой.

— Похитить профессора? Хм, эта затея мне явно нравится!

IV

Новосибирская область, 2249 год.

Павлов внимательно выслушал Этого и ни разу не перебил. Один раз, правда, во время рассказа про коллективное «самоубийство» роботов-помощников, он прижал руку к губам и едва не вскрикнул. Минут пять прошло в молчании. Профессор думал.

— Боже мой… — наконец, произнёс он. — Никто и не думал о таких последствиях… Хорошо, я помогу вам! Но нам нужен чёткий план действий! Детей надо будет лечить, учить, воспитывать, давать им профессии, расселять по городам… Потребуются громадные ресурсы!

— У нас есть робот-няня, робот-помощник и собственный самолёт. Для начала хватит? — спросил Этот.

— Да, но только для начала.

— Потом мы начнём постепенно включать других помощников. И надо попробовать расконсервировать завод по производству Мам. Они нам тоже пригодятся.

— Сколько работы… — пробормотал Павлов.

— Значит, воевать ни с кем не придётся? — вмешался в разговор лесничок. — Наш учёный друг со своим болваном договорится?

Павлов помрачнел и покачал головой.

— Нет, не договорюсь. Не знаю, что произошло, но у Голиафа поехала крыша. Он предназначен для охраны периметра, и все эти годы работал без единого сбоя. Недавно Голиаф заблокировал меня в институте и попытался убить, когда я попробовал его дезактивировать. Мне едва удалось бежать, потому-то я и оказался в Москве. Хотел добыть на Голиафа хоть какую-то документацию. Не добыл. Разработка военная, моего уровня допуска недостаточно.

— Подождите, — прервала его Мама, — то есть это не вы натравили своего Голиафа на нас, когда мы забрались на территорию института?

— Не я, — Павлов покачал головой, — меня там просто не было. Я только сегодня вернулся из столицы. Пятитысячный — свидетель.

— А с кем же мы тогда говорили?

— Там кто-то был? — изумился профессор. — Не может быть!

— Может. И он командует роботом-охранником.

— Ничего не понимаю, — Павлов растерянно провёл рукой по волосам. — Что ж, тогда нам нужен план нападения!

Друзья спохватились и принялись обсуждать операцию по освобождению института. В качестве тяжёлой ударной силы выбрали Мамонта. Ему предстояло проломить стену и попытаться протаранить Голиафа. Последнего из института на улицу выманивали Мама и Этот. Они были самыми подвижными и манёвренными. Если Мамонт не справлялся, и Голиаф оставался цел, в дело вступали лесничие. Часть из них должна была обездвижить противника при помощи тросов с «кошками». Задачей остальных было покромсать злодея на куски. Павлов как наиболее уязвимый из всех в бою не участвовал и ждал его окончания за забором.

Теперь у них был пусть и не самый надёжный, но хоть какой-то план.

— А как вы в плен-то попали? — Этот вспомнил, что профессор так и не рассказал своей истории.

Пожалуй, настал её черёд.

— Как мышь — в мышеловку, — Павлов смахнул соринку с пиджака. — Сел в самолёт, прилетел в Новосибирск…

V

Новосибирск, 2249 год.

Павлов топтался перед выходом уже минут пятнадцать, но его не торопились выпускать наружу. Профессор, конечно, никуда не опаздывал. Более того, он ещё не знал, куда направится из аэропорта. Но находиться в самолёте без дела и без объяснения причин, почему его не выпускают, Павлову не улыбалось.

— Да чтоб