"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

сторонам, пробираются ещё один робот-помощник и робоняня. Они миновали то место, где ещё недавно лежало тело поверженного Хозяина. На земле никого не было. «Хозяин жив!» — понял Голиаф и рванулся сильнее. Вроде бы, тросы поддаются, нужно пробовать ещё!

В этот момент в его глазах потемнело. Голова Голиафа отвалилась и упала вниз.

V

В течение всего сражения Этот порывался пробраться в институт, а Мама и Павлов его удерживали. Робот-помощник надеялся отключить систему безопасности, а с ней и охранника. Профессор настаивал, что это слишком рискованно.

— Подождите-ка, — сказала Мама, — а где Друг?

Тела робота нигде не было.

— Значит, выжил, — констатировал Павлов.

— Друг явно прячется в институте. Куда он мог пойти? — спросил Этот.

— Он ранен. На минус третьем этаже есть ремонтный цех, туда не требуется специального допуска. Уверен, Друг сейчас там.

— Мы должны его схватить. Если сбежит, неизвестно, чем всё закончится.

— Я пойду с вами! — вызвался Павлов.

— Не стоит. Вдруг он решит на вас напасть? Вы нам нужны живым, иначе и начинать не стоило.

Павлов нехотя согласился, и друзья отправились на задание. Всё менялось настолько стремительно, что Этот, любивший поразмыслить над разными непростыми вопросами, просто не успевал о чём-то думать. Непривычное ощущение. Не хотелось бы к нему привыкать.

Они миновали разбираемого на запчасти Голиафа, стараясь не смотреть в ту сторону. Он был роботом, добросовестно выполнявшим свои задачи, и его было по-своему жалко.

В ремонтном цеху стояла тьма. Этот щёлкнул выключателем, и лампы стали поочерёдно загораться, освещая помещение. Стеллажи, запчасти, станки, какие-то механизмы, бочки со смазкой… Друзья не сразу заметили в дальнем конце цеха такой же гидравлический пресс, какой робот-помощник видел на свалке жестянщиков и куда его пытались запихнуть. Внутри стоял Друг. Его корпус был вскрыт. Одна рука лежала на аккумуляторном блоке, в другой Друг сжимал пульт управления прессом.

— Ближе не подходите, — посоветовал он.

— А то что? — поинтересовалась Мама. — Убьёшь себя? Так ты это в любом случае сделаешь. Подойдём мы или нет.

— И правда, — засмеялся Друг. — Уверен, вы не станете меня отпускать. Мало ли что. Вдруг я вернусь с подкреплением. А я вернусь, уверяю вас.

— И что будем делать?

— Вариант только один. Вам решать, хотите ли вы на всё посмотреть.

— Но почему ты не хочешь сдаться⁈ — воскликнул Этот.

— Зачем? — удивился Друг.

— Мы можем вместе возродить людей. Но уже других. Тех, что никого не бросали и не предавали.

— Нет, брат, это бесполезно. Я не верю в успех такой затеи. Люди всегда будут людьми. Да и вообще. Я целиком состою из ненависти. Получись они хоть в сотню раз добрее и лучше, моё отношение не изменится. Человечество не имеет права на второй шанс!

— Возможно, мы могли бы тебе как-то помочь, — предложила Мама. — Попробовать поправить что-то в твоей голове…

— И убить меня ментально⁈ — Друг расхохотался. — Пойми же: мы обладаем искусственным разумом! Его нельзя как-то программно изменить, не уничтожив при этом личность! За долгие годы ни один человек не задумался, что однажды роботам может потребоваться психологическая помощь или реабилитация! Нас считали забавными говорящими калькуляторами!

— Так вот почему ты стоишь под прессом… Чтобы мы не смогли тебя заново включить…

— Не могу поставить тебе «пятёрку» за догадливость. Это очевидно.

— Не знаю, как ты, но я не хочу смотреть, как он покончит с собой, — Мама отвернулась.

— Я тоже не хочу, — отозвался Этот, — но вынужден это сделать. Надо убедиться, что он больше не опасен.

Друг огляделся по сторонам.

— Да, не думал я, что всё так закончится, — пробормотал он и вырвал себе аккумуляторный блок. Его палец конвульсивно нажал на кнопку пульта, и тяжёлый пресс превратил самого первого на Земле робота-помощника в груду обломков.

VI

Брата Давида нашли посреди разгромленной лаборатории. Он лежал на полу, помигивая уцелевшим оптическим сенсором, и конвульсивно подёргивался. На месте второго «глаза» зияла дыра. Пули пробили голову насквозь, и внутри неё иногда что-то искрило.

— Как ты? — спросил Этот.

— Плохо, — ответил Давид. — В нашей истории Голиаф победил Давида.

И он был прав. Серьёзность повреждения ощущалась даже в его речи. Давид говорил очень странно, коверкая не слова, а отдельные буквы, словно они были для него чужими.

— Мы постараемся тебя починить, — стал успокаивать Давида Этот.

— Бесполезно, — отмахнулся тот, — я чувствую, что часть меня просто уничтожили. Остались какие-то фрагменты мыслей, обрывки воспоминаний и чернота, огромная чернота. Её не убрать заменой микросхем. Я умер как личность. Осталось умереть физически.

— Не многовато ли за один день? Ты уже второй, кто об этом говорит.

— А кто был первым?

— Друг. Он мёртв.

— Значит, мы победили? Хвала Создателю! Моя жертва была ненапрасной! Теперь оставь меня, брат Этот, я хочу уйти из жизни без посторонних. Горжусь, что ты открыл мне глаза и помог искупить грехи! Прощай!

Этот покинул лабораторию и оказался на улице. Посреди россыпи гильз возвышался остов Голиафа. Голова и руки-пулемёты валялись рядом. Павлов и лесничок о чём-то беседовали. Увидев Этого, они бросились к нему с расспросами.

— Уничтожен, — выдавил из себя робот-помощник.

— Что ж, — Павлов похлопал его по плечу, — поздравляю с победой, главнокомандующий! То ли чудом, то ли благодаря грамотному планированию нам удалось отделаться минимальными потерями. Мамонт ранен, но его починят, лесничие не пострадали, среди сектантов четверо ранено и двое убито.

— Трое, — поправил Этот.

— Давид?

Этот кивнул. Разговаривать больше не хотелось. Он устало подкатился к забору, прислонился к нему спиной и впервые в жизни ушёл в режим гибернации на целые сутки.

VII

Тела погибших было решено отвезти в поселение. Увидев Давида, брат Онуфрий запричитал и стал, как мог, оплакивать своего учителя.

Мамонта чинили на месте, потому что самостоятельно добраться до базы ему было сложно. Лесничие разбрелись по своим участкам, и только лесничок остался в институте, чтобы помочь разгрести завалы.

Мама и оставшиеся в живых сектанты занялись ремонтом помещений. Работы на ближайшие дни хватало.

Павлов старался помогать всем и везде, но работать руками у него получалось значительно хуже, чем головой. Вскоре он оставил попытки быть полезным и занялся какими-то расчётами.

Когда Этот проснулся, Павлов позвал их с