Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

это провокация? При дворе знали, какой скандал Марья Алексевна закатила императрице по поводу отнятой доли в эфирных дорогах. И могли предсказать, как она отреагирует на мою ссылку. И наверняка помнили, что я тоже не отличаюсь смирением и всепрощением.

Теперь представим, что кто-то планирует устранить императрицу с престола и посадить туда Павла. Таких в столице полно — многим дворянским родам «немка» не по нутру. Вот появляюсь я, и об этом докладывает Шешковский. Орлова, питающего ко мне дружеские чувства, уже нет в Петербурге, а Екатерина нервничает из-за приближающегося совершеннолетия Павла. И тут кто-то близкий к ней, например, текущий фаворит, нашёптывает, что меня надо отправить куда подальше. Могло такое быть? Да легко! Кстати, фаворита тоже могут разыграть втёмную, шепнув на ухо нужные слова.

И вот я обижен, княгиня подливает масла в огонь. Отдан приказ, и мои опричники уже идут на Петербург. Велик шанс, что меня бы просто раздавили, загнав в ловушку. Или в нужный момент со мной бы договорились, чтобы поделить власть. Но в любом случае императрица была бы убита и на престол взошёл Павел. По мне, так не сильно сложная интрига, разыгранная кем-то в столице.

В таком разрезе становится понятна записка, переданная Шешковским. А я всё удивлялся: неужели он играет против императрицы? Да как же! Скорее всего, начальник Тайной канцелярии знает о большой интриге и провокации. И записку он мне передал исключительно для того, чтобы удержать меня от необдуманных действий. Подстраховался, хитрец. Как там Павел написал?

«Прошу, не пытайтесь ей возражать, чтобы не сделать ещё хуже и вам, и мне. Обещаю, я что-нибудь придумаю, чтобы облегчить ваше положение. А когда власть перейдёт ко мне, вы сможете вернуться, и я воздам вам все положенные почести за ваши муки и терпение».

Вот эти слова и должны были меня успокоить. Теперь все частички мозаики встали на своё место. Ёшки-матрёшки, не успел вернуться, как уже встрял в игру престолов. И в ней мне нужно сыграть так, чтобы соблюсти свои интересы.

— Никаких переворотов! — твёрдо заявил я. — Мне хватило одного раза, Марья Алексевна. Я не хочу больше лить кровь ради смены власти.

— Если вывести опричников из княжества, — поддержал меня Лаврентий Палыч, — испанцы нас прижмут и отберут всю Калифорщину.

— Тем более, — я покачал головой. — Княжество мне дороже, чем все Петербурги вместе взятые. Сколько у нас в него вложено?

— За десять лет — восемь миллионов триста пятнадцать тысяч восемьсот тридцать три рубля и семьдесят копеек, — мгновенно оттарабанил Лаврентий Палыч.

— Вы что, наизусть знаете все цифры?

— Работа у меня такая. Чистого дохода в прошлом году получено двести пять тысяч семьсот шесть рублей и четыре копейки, реинвестированных в развитие острогов на южной границе. Доходы Русской Американской компании составили семьсот десять тысяч шестьсот один рубль, половина этой суммы выплачена в качестве дивидендов по акциям, а остальное пущено на развитие торговых факторий. Так же…

— Достаточно, Лаврентий Палыч. Общих показателей будет достаточно.

Я повернулся к княгине.

— Марья Алексевна…

— Прости, Костя, погорячилась. Взбесила меня немка своей чёрной неблагодарностью. Ты её на трон посадил, а она к тебе афедроном повернулась. Ух, стервь!

— Полагаю, дело не только в ней. Кто-то мутит воду в преддверии совершеннолетия Павла. Впрочем, сейчас меня интересует состояние дел в княжестве.

— Танечка, подай мне тубус, — Марья Алексевна указала на шкаф. — Вон тот, с верхней полки.

Княгиня вытащила из тубуса и расстелила на столе карту. Неплохо нарисованную, от Камчатки до обозначенных пунктиром Великих озёр в Америке.

— Смотри, Костя, вот твоё княжество.

Она провела пальцем по гряде Алеутских островов и указала на вход в вытянутый залив.

— Здесь, в Канайском заливе, порт и городок Хомер.

— Хомер?

— Ещё до того, как тебе княжество отписали, там стоял острог купца Гомера Симонова. По его имени и назвали. — Марья Алексевна провела пальцем вглубь побережья, огибая Чугачские горы и Береговой хребет. — Вот так должна пойти эфирная дорога. Её начали строить прошлой осенью твои любимчики. Черницын, Настя Иванова и трое Лариных. Ксения писала, что торопятся и быстро строят.

— Ксения? Это маленькая Ксюшка, что ли?

— Маленькая, — Лукиан расхохотался. — Ты бы видел эту девицу! Как ты уехал, отрок, так она стала твою деланную магию изучать, аж дым из ушей стоял. Да ещё и Агнеску, учителку свою, привлекла. Как шестнадцать исполнилось, так с ней и умотала эфирную дорогу строить. С родителями мало что не поругалась: говорит, я замуж не собираюсь, мне магия важнее.

Марья Алексевна вздохнула:

— Никого не слушается. На тебя кивает, мол, такой же буду.

— И сейчас она на Алеутщине строит эфирную дорогу, правильно?

— Ты не волнуйся, за ней Агнес присматривает. Обещала, что охрану для неё у Камбова попросит.

— Ладно, с ней на месте разберёмся. Что дальше?

— Дорога пройдёт через Ванкулеб, — Марья Алексевна усмехнулась, видя моё недоумение. — Это Кулибин учудил. Там острог стоял Ивановский. Когда Кулибин туда приехал, то пошутил, что в честь него назвали. Ну и опричники подхватили, стали Иванкулибинским называть, а местные, индейцы, сократили до Ванкулеба, ну и прижилось.

— А чего Кулибину в Злобино не сиделось? Зачем он на Алеутщину поехал?

— Так броненосцы налаживать. Что-то там не получалось, вот он и решил сам разобраться.

Княгиня продолжила рассказывать про остроги и поселения, рассыпавшиеся линией по побережью. Сиэтл, названный в честь вождя индейцев. Остроги Розовый и Тайный. Порт Ангельскогорск. И Свято-Дмитровский острог на границе с испанцами.

— Сколько у нас там всего людей?

— Тысяч двести, — пожал плечами Лукиан, — или больше.

— Откуда столько?

— Так беглых каждый год, почитай, по двенадцать, а то и пятнадцать тысяч отправляю, — хмыкнул некромант. — С Алеутщины выдачи нет, все знают. Вот и бегут людишки, а я помогаю по мере сил.

— Индейцы охотно селятся, — добавила княгиня, — им в наших острогах больше нравится, чем по лесам бегать. Ну и твоих крепостных, кто хочет, туда везём. Земли даём, сколько хотят, подъёмные платим.

Так слово за слово мы перешли к обсуждению торговли и добычи пушнины. Бывший офеня Щербатый устроил целую сеть факторий, чтобы скупать у местных племён меха, золотой песок и прочие местные товары. Взамен туда шли одеяла, ружья, котелки и всяческая утварь. Кое-что из этих товаров уже