Обратный отсчет: Равнина - Токацин

отозвался разведчик, прикрепляя очередную подвеску; сильный порыв тут же подхватил её и вытянул почти горизонтально. Другая, подвешенная чуть раньше, хлестнула сармата по плечу. Гедимин сгрёб их все в пучок и крепко сжал в кулаке — ветер трепал их, но вырвать уже не мог.

— И что?

Вепуат пожал плечами.

— Мы тут на чужой земле. Если заметят… лучше пусть отвлекутся.

Гедимин покосился на пятнистое небо.

— Здесь никого нет.

Вепуат криво ухмыльнулся и прикрепил к арке стеклянную ракушку. Она тут же загудела на ветру, резко изменившем направление.

— Будут. Отпусти подвески. Надо набрать воды… и вообще осмотреться. Любопытные места эти приразломья…

На воду он едва взглянул — перешагнул ручей и двинулся куда-то вдоль лавового поля, поглядывая на запястье. Гедимин, убедившись, что лава под ним не крошится, достал из кармана бурдюк. В сложенном виде он помещался в кулак, но сармат ещё до отъезда хмыкал, глядя на зелёный гзеш — влезало в «мешок» литров пятьдесят. Там, где Гедимин устроился, ручей был неглубоким, но ниже по течению чавкал и мутил воду сааг-туул, и обходить его сармат не стал. Ёмкость постепенно наполнялась, и чем больше её раздувало, тем тише наверху переговаривались погонщики. Когда все звуки там затихли, Гедимин посмотрел вверх — и увидел, что Джагулы с загривка перебрались на бок зверя и разглядывают зелёный бурдюк.

— Что у тебя? Чья кожа? — крикнул один из них, спускаясь вдоль лапы сааг-туула. На землю он не ступил — только пощупал её шестом.

— Небесная слизь, — отозвался Гедимин, сворачивая из защитного поля воронку и перегораживая русло. Вода в бурдюк потекла быстрее.

— Это их одежда! — крикнул сверху другой Джагул. — Видел зелёные пятна?

Первый, коротко рявкнув, снова пощупал почву шестом. Спускаться к ручью ему определённо не хотелось.

— Не трогать, — буркнул Гедимин, прикрепляя полный бурдюк на броню зверя. Животное не обратило внимания, а вот погонщики перебрались ближе. Ветер усилился; сквозь вой ракушек на «воротах» и звон подвесок сармат еле слышал собственный голос. «Где Вепуат?» — он огляделся по сторонам. Передатчик замигал — кто-то светил в пространство сканирующим лучом, то включая его, то перекрывая. Ещё пара секунд — и Гедимин разобрал его ритм: кто-то сигналил «Сюда!»

«Вепуат, мартышка драная!» — сармат поднял дозиметр, развернулся, определяя направление. Здесь фон держался чуть ниже нуля — излучение, посланное Вепуатом, как раз приподнимало его до значений, не нарушающих законов физики. «И никаких лишних пульсаций,» — машинально отметил Гедимин, разворачиваясь за стрелкой указателя. «Видимо, это локальное явление — и в самом деле завязанное на наш реактор… Ага, вижу. Что он там делает?»

Вепуат успел отойти почти на километр и обогнуть пару разломов. Он стоял на голой лаве, не прикрытой даже обломками, не то что травой, и призывно махал крылом, подняв его двумя руками. Рядом с ним тянулась полоса ряби — граница Сфена Огня, незаметная на местности, но чётко отражённая на сканере.

— Уф! — шумно выдохнул Вепуат, когда Гедимин обогнул последний разлом. — Думал, ты уже не заметишь. Мигаю тут, мигаю…

— Сканер сломаешь, — буркнул сармат, глядя под ноги. Здесь металлическим градинам не с чем было смешаться, и они лежали на виду — в неглубоких проплавленных ямках. Некоторые ветер успел перекатить в ямки поглубже; остались только пустые миниатюрные кратеры. Их было немало; из самых крупных торчали кристаллические щётки — где чёрные, где тёмно-красные, где сероватые. Гедимин наклонился было за образцом, но Вепуат перехватил его руку.

— Местный лишайник. Ничего путного из него не сделаешь, — сказал разведчик. — Ты не отвлекайся. Тут есть кое-что поинтереснее. Только не знаю, как добраться.

Он протянул Гедимину сигма-сканер. Сармат мигнул. «Что это? Слои лавы? И что в них интересного?»

Извержениями эту местность накрывало много раз — пласт за пластом уходил вглубь, иногда прерываясь слоями осадочных пород — местными минералами, перемолотыми в песок и снова спрессованными, иногда — вперемешку с пеплом. Одни языки лавы были длиннее, другие — короче; длинные лежали над осадочным слоем, короткие — под ним, от раза к разу удлиняясь, пока их не прерывал очередной осадочный слой. В пятнадцати метрах под поверхностью горизонтальные полосы внезапно рассекла вертикальная — многометровая спираль с разлохмаченными отростками. «Будто катушка с проводами,» — мелькнуло в голове Гедимина. «Намотали обрывки провода, а хвосты не закрепили.»

Он бы прошёл мимо каменной «катушки», если бы не её окружение. Левый её бок по всей длине подпирал осадочный слой, правый — лавовый пласт. «Барьер? И достаточно прочный, чтобы выдержать лаву…» — Гедимин огляделся по сторонам в поисках современных аналогов, но не нашёл ничего, кроме ветвящейся «реки». «А вон там, внизу, ещё одна… Нет. Это всё одна и та же „катушка“. Только её местами заносит в соседний Сфен. Да, так и есть, — это один длинный пласт…»

— Ну⁈ — Вепуат, не выдержав, ткнул Гедимина кулаком в бок. — Ты-то знаешь? Пиркенита у нас нет. Но если плазму взорвать в двух точках… Ты ведь умеешь высчитывать такие штуки!

Гедимин мигнул.

— Взорвать? Что взорвать? На кой взорвать? — он сердито сощурился. Вепуат мигнул в ответ.

— Добраться до пласта, — он ткнул пальцем в «катушку». — Он тут, под ногами. Только глубоко. Местные, наверное, не полезли бы. Хотя — Сэта могли бы. Помнишь их подрывные устройства? Ну, тогда, у ворот Шакхи?

Гедимин встряхнул головой.

— Тихо! Сначала скажи — на кой тебе этот пласт?

Вепуат помянул ядро Сатурна.

— Ты что, не понял? Не смотрел на микросрезы? Это же асаан!

…У «катушки» была сложная структура — её будто скручивали из множества гигантских канатов, протянутых вдоль границы Сфенов. Иногда крутили в одном направлении, иногда в другом, и всё это как-то было связано с длиной лавовых пластов — и можно было бы спокойно это обдумать… Вепуат в очередной раз залез под локоть и уставился на экран, и Гедимин раздражённо сощурился.

— Не мешай. Тут надо рассчитать…

— Я бы жахнул