Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

Диего-Игорю было уже за сорок, и в его жизни были разные женщины. Но все они — и разбитные портовые девчонки, и случайные подружки часов досуга, и степенные матроны — прошли, растаяли лёгкими облачками без следа и памяти, не зацепив души и не потревожив сердца. А Долорес — она всего лишь являлась неким атрибутом, положенным мужчине в силу определённых общественных стереотипов, не более.

Встреча же с Мерседес была подобна вспышке — Рохо на несколько мгновений ослеп и оглох, как только увидел эту молодую мексиканку впервые (потом она призналась ему, что испытала то же самое). Ослепительной красавицей Мерседес нельзя было назвать, да и юной девушкой тоже (двадцать девять — это возраст для женщин Южной Америки). Однако было в ней нечто такое, что завораживало. Их толкнула друг к другу неведомая могущественная сила, сопротивляться которой бесполезно. Первую же последовавшую за днём знакомства ночь они провели вместе — с тем, чтобы больше уже не расставаться.

Мерседес без всяких колебаний разорвала отношения со своим американским boy-friend'ом, с которым прожила несколько лет и приехала в Колумбию, а Диего позвонил Долорес и сказал ей всего три слова «Я не вернусь». Американец воспринял измену подруги болезненно, пытался лезть в драку и запоздало предлагал мексиканке руку и сердце. Угроз закалённый жизненными передрягами Рохо не испугался, а на предложение гринго выйти за него замуж Мерседес лишь фыркнула и бросила незадачливому жениху, не понимавшему, что происходит: «Adios, muchacho!».[93]

В конце концов несостоявшийся молодожён исчез из Пуэбло-дель-Рио — вероятно, кто-то посоветовал ему не обострять отношений «с далёкими от ценностей западной цивилизации туземцами». Долорес же никаких действий предпринимать не стала — она предчувствовала, что рано или поздно этим всё и кончится.

Обычная житейская история двух обычных людей, каких миллионы и миллионы, окончилась через год белым платьем, венчанием в одной из новеньких церквей Города-на-Реке, цветами и пожеланиями счастья и здоровых деток. Рохо получил должность механика-наставника — судоходная компания по достоинству оценила его знания, опыт и умение работать, — а Мерседес перешла в одно из туристических агентств, плодившихся здесь как грибы.

Чета Рохо временно снимала небольшую квартирку в предместье, за кольцевой магистралью, проложенной со скоростью разворачиваемого ковра. С жильём в Пуэбло-дель-Рио было туго — город всасывал людей, словно гигантский пылесос, — но супруги наскребли деньжат, и на берегу Магдалены уже строился их новый дом. И они мечтали о том, как через несколько лет этот уютный домик у реки наполнится детским смехом. Обычная житейская история с happy end'ом — о подобном мечтают миллионы и миллионы людей с планеты по имени Земля…

* * *

«Что же делать? — размышлял Рохо, ожидая, пока впереди рассосётся пробка. — Хорхе-то прав — шансов издать «Предупреждение» у меня никаких! Не будут солидные издатели — да и несолидные тоже — браться за это скользкое дело… Время диктует свои требования — достаточно вспомнить, что сделали лет десять назад с экранизацией «Машины времени» великого Уэллса. Какая классовая борьба, господа, где вы слышали это неприличное слово? Голливуд сделал из всемирно известной антиутопии любовно-приключенческий боевик с отменными спецэффектами, а всё то, ради чего эта книга и была написана, так и осталось за кадром… На что же тогда может рассчитывать никому не ведомый автор?».

Пробка и не думала рассасываться. Диего открыл дверцу и выглянул — из «жука» видно плохо. На повороте сошлись два роскошных автомобиля, похожих своими причудливыми формами на звездолёты пришельцев. В таких машинах ездят хозяева жизни — они прибывают в этот город за острыми ощущениями. «Не могут решить, кто из них кому должен уступить дорогу, — внутренне усмехнулся Рохо. — Престижность мешает им попросту натравить друг на друга своих дюжих охранников, а на задних сидениях обеих машин наверняка сидят томные элы, терпеливо ожидающие, пока их лорды-повелители выяснят отношения. Ну-ну… Вот только мне тоже надо ехать…».

Он осмотрелся — нельзя ли куда-нибудь свернуть. Перед ним на правой стороне улицы над задёрнутыми плотными занавесами широкими окнами светилась надпись «Гей-клуб» — в Пуэбло-дель-Рио всем найдётся свой уголок. Возле полуоткрытых дверей заведения двое вертлявых накрашенных особей висли на коренастом мускулистом мулате, обнажённом до пояса — дрожащий свет переливался на его сильных мышцах. Ещё трое существ непонятного пола, закутанных в живописные тряпки, сидели прямо на тротуаре. По их пустым глазам безошибочно определялось — эти успели накуриться «прелести» или всадить по паре ампул «блаженства», и всё окружающее уже не представляло для них ни малейшего интереса.

«Господи боже мой… — подумал Рохо. — Вот они, штампы… Неужели они не сознают, что им уготовано? Неужели им уже всё равно?».

…Погасли бесчисленные огни, контуры зданий задрожали и съёжились, оборачиваясь Развалинами. На полузасыпанных серым песком каменных обломках зашевелись гребёнки зверь-травы, тонко-тонко завыл ветер, и отчётливо запахло Проклятьем…

Диего помотал головой, прогоняя морок. Перекрёсток освободился — соперники как-то определили, кто из них элитнее. Рохо включил двигатель и выжал сцепление.

«Так что же всё-таки делать? Одеться в рубище и орать на площадях? В лучшем случае тебя сочтут оригинальным клоуном — может быть, даже отсыпят деньжат, — а в худшем… В худшем случае ты окажешься в сумасшедшем доме, подобно героине популярного некогда блокбастера «Терминатор», под надёжной охраной и без всякой надежды выйти оттуда. И это вообще-то ещё не самый худший вариант. Может кончиться и хуже — гораздо хуже…».

Хозяева знали, зачем строили город на реке Магдалена. Мало-помалу во многих странах принимались законы, разрешавшие легальное потребление наркотиков — рынок расширялся. Делалось это всё под истошные вопли о правах человека и личности, которая сама хочет решать, что ей есть, пить, курить и колоть в вену. Вопли эти облекались в форму продуманных и выверенных выступлений политиков и бизнесменов, не допускавших и тени сомнений в том, что упомянутая личность делает всё это исключительно по собственной воле — и никак иначе! А город — город гнал и гнал на мировой рынок тонны «прелести» и «блаженства» наряду со старыми добрыми марихуаной и героином. Всё было в рамках закона, а если кое-где кое-кто кое-что и нарушал, то голосить об этом на весь мир совсем не рекомендовалось — вредно для здоровья.

«Остаётся Интернет. В мировой паутине миллионы пользователей — чем не аудитория? Конечно, сайт можно и сломать, но ведь и книги во все века жгли на кострах — иногда вместе с их авторами… Сделай то, что ты должен сделать — как поступили (или поступят?) те двое в далёком