Странница - Лея Р.

первым разом, красавица… Ну ничего, мы это исправим: если подобный опыт напрочь не отбил у тебя всякое желание заниматься магией, значит, энтузиазма на десятерых хватит — это хорошо, я сам такой… Рио, далеко ещё?

— Пришли, — и он, взбежав по широкой лестнице, распахнул тяжёлую дверь тёмного дерева, пропуская нас внутрь.

Глава 29

Постоялый двор «Имперская грёза» оказался, можно сказать, шикарным местом. По крайней мере, в сравнении с тем приютом, который мы нашли у Толстушки Сью. Просторный, ярко освещённый холл, устеленный коврами; тканевые драпировки вдоль стен лестничного пролета; высокие потолки; безукоризненно вежливые и услужливые вышколенные слуги… Ну и цены соответствующие. Запасов Михаила хватило ровно на двухкомнатные апартаменты с ужином и завтраком, а к обеду уже предлагалось съехать. Впрочем, нас это вполне устраивало.

Спутники галантно уступили мне право первой поплескаться в огромной чугунной ванне, до краёв наполненной горячей ароматной водой: Лао только отмахнулся от предложения подождать, пока вскипятят вёдра, и, повозившись пару минут, самодовольно сообщил, что всё готово.

— Прямо руки чешутся как следует поколдовать после вынужденного перерыва! И, что самое удивительное, чем больше устаёшь, тем сильнее тянет продолжить. Я, кстати, не только прекрасный маг, — неожиданно подмигнул он мне. — Могу и спинку потереть…

Поспешно отказавшись от любезного предложения, я захлопнула дверь. А спустя полчаса вылезла донельзя умиротворённая и довольная собой и миром, закутавшись в огромное махровое полотенце наподобие пледа. Дымившийся на столе ужин окончательно уверил меня в том, что жизнь по-прежнему прекрасна.

— Я готова! — заявила я, плюхаясь за стол и протягивая руку за маленьким аппетитным пирожком.

— Спальня там, — с готовностью откликнулся Лао.

Одарив его укоризненным взглядом, поспешно запихнула добычу в рот и демонстративно направилась в указанном направлении — есть, не выпадая различными частями тела из полотенца, было неудобно, пришлось подыскивать более подходящую одежду.

— Вообще-то я имела в виду, что готова внимать этой поучительной истории с Первозданными аквамаринами, — сообщила я, вернувшись в более приемлемом для застолья одеянии. — Потому что лично мне пока вообще мало что понятно. Да и в правдивости понятного, откровенно говоря, вовсе не уверена: похоже, Феликс вертел фактами так, как ему было удобно.

— Угу, — с набитым ртом промычал чародей. Прожевал и продолжил: — Вы для него были как слепые котята, которые тыкаются носом во все углы в поисках мамкиной титьки, а в итоге всё равно ловят пустышку.

— Спасибо за красочную метафору, — язвительно поблагодарила я, — но ясности она не внесла.

— Первозданные аквамарины были созданы около восьмисот лет назад графом Вьюлисом á Чиронте, — начал Сертарио, — с целями самыми мирными. Его возлюбленная Елена была из вашего мира. К слову, Странница, так что поначалу это не доставляло особых хлопот. Но однажды её постигла та же беда, что в данный момент терзает тебя, Лея. Покорившись природе, она настолько полюбила саму возможность путешествовать меж мирами, что из опасения застрять в межпространственной материи и счастливо погибнуть там, позабыв обо всём на свете, была вынуждена провести какое-то время дома, обуздывая пагубное влечение и не давая страсти превратиться в зависимость, которая готова поглотить тебя с головой…

— Извини, что перебиваю, — вмешалась я, — но ты вот прямо сейчас настолько всё правдоподобно описал, словно сам пережил.

— Мне рассказывали, — сдержанно пояснил он. — Нет, Лея, к сожалению, я правда ничего не знаю об этом и не смогу тебе помочь. Мне жаль. Так вот, я продолжаю. Вьюлис мог бы, конечно, сам навещать возлюбленную, но, поскольку не был Странником, не имел возможности чётко контролировать время, которое, как известно, течёт неодинаково в разных мирах. После первого опыта, когда в гостях у Елены он пробыл дней десять, а, вернувшись домой, обнаружил, что отсутствовал три года, граф задумал решить проблему кардинально. Аквамарины должны были связать наши миры так, чтобы их обладатели могли беспрепятственно навещать друг друга. Вьюлис был по-настоящему могущественным чародеем, о чём можно судить хотя бы по результату его работы, поэтому спустя год упорного труда камни наполнились той Силой, которая хранилась в них вплоть до сегодняшнего дня.

— Если честно, пока вообще ни хрена непонятно, — выразил Михаил наше общее с ним мнение. — И как в таком случае с помощью Первозданных аквамаринов стало возможным уничтожить мир? Если уж они создавались с такой благородной целью.

— Во всём виновато коварство любви и вероломство женщин! — с самым многозначительным видом философски заметил Лао.

— Не сказал бы, что мне нравится такая формулировка, но в общем-то примерно так оно и вышло, — согласился Рио. — Когда работа была окончена, первое время всё шло просто прекрасно: Вьюлис с Еленой практически не расставались, лишь меняли периодически пейзажи её мира на его, и обратно. Однако спустя год или два Странница вернулась в свою стихию, и граф всё чаще чувствовал себя лишним. Елена начала тяготиться его обществом; он понимал это, но сделать ничего не мог. Да и что тут сделаешь?.. С судьбой особенно не поспоришь, тем более с чужой. Вскоре наступил день, когда девушка объявила ему, что их пути должны разойтись: она желала следовать своей дорогой, тропой Странницы, скитальца межпространственной материи — в этом заключался её смысл, её счастье и персональная вечность. Скрепя сердце, Вьюлис согласился с этим выбором, попросив напоследок о прощальной встрече. Елена не нашла причин отказать.

А потом — то ли влюблённый просто-напросто обезумел от неизбежной потери, то ли и впрямь откуда-то узнал тщательно скрываемую правду — граф вообразил, что Елена покидает его не ради странничьей доли, а из-за другого мужчины, схожего с ней по природе, рядом с которым она и собиралась провести остаток дней, наслаждаясь своим предназначением и их любовью. Нетрудно догадаться, какие чувства овладели несчастным á Чиронте, когда он попал под власть подобных предположений…

— Ну так уж и предположений! — не выдержал Лао.

— Это произошло восемьсот лет назад, — сухо парировал Рио. — Расспросить очевидцев по понятным причинам не представляется возможным. В любом случае, отдалась ли Елена своему призванию или другому мужчине — она следовала зову сердца, остальное нас не касается. А вот Вьюлиса это касалось самым непосредственным образом, как ему казалось, к тому же он искренне верил во вторую версию. Словом, шестой граф á Чиронте жаждал мщения за поруганную любовь. И он… сделал то, что сделал. Превратил амулеты, некогда символизирующие победу любви над временем и пространством, страшным оружием, способным отобрать жизнь целого мира. То, что некогда соединяло два влюблённых сердца, отныне сделало наши миры сиамскими близнецами, один из которых обречён был умереть во имя жизни второго.