Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

- Ты будешь повешен, как вор, такой вот за твои дела с тебя будет спрос, - он обернулся к воинам и приказал. - В кандалы его, а потом в темницу. Не кормить и не поить.

Эпилог

Брянское городище. Середина лета 2224-го года от Рождества Христова.

Я не знаю, сколько времени провел в темнице, потому что окошка в моей камере не было, и солнца я не видел. И даже по тюремному пайку сосчитать дни у меня не вышло бы, потому что тюремщики строго следовали приказу наместника, и не только не кормили, но и не поили меня.

Сказать, что было тяжело – не то слово. Не знаю, как я умудрился сохранить рассудок, пройдя через все, что для меня приготовили наместниковы псы.

С меня сорвали всю одежду кроме одной нательной рубахи, и даже не оставив портов, после чего за руки и за ноги приковали к кольцам, вбитым в стену. А потом долго били, выуживая из меня сведения о том, где остановилась моя дружина. Я честно ответил, что понятия не имею, и что сам сбежал от них еще за три дня до того, как приехал в Брянск.

Они не поверили, и помимо ребер сломали мне еще и четыре пальца. Успокоились только после того, как я назвал им примерное место, где видел своих людей в последний раз. Уверен, у них было достаточно времени уйти, так что все, что там найдут люди наместника – это следы старой стоянки. Ну и пусть хоть носами там все перепашут, не видать им моих людей как своих ушей.

Сам наместник Дмитрий приходил всего один раз, но ничего не сказал, только смотрел, как я вишу под потолком, удерживаемый цепями. Может быть, он ждал от меня чего-то, но эта паскуда – последний человек на всем белом свете, с которым мне хотелось бы говорить.

Наконец, ко мне пришел жрец Красного Тельца, чтобы провести со мной душеспасительную беседу. Из его слов я узнал, что завтра меня казнят, если, конечно, я не отрекусь от ложной веры, и публично не откажусь от своих слов о том, что я наследник князя Кирилла. Тогда я заплетающимся языком послал его куда подальше.

Удивительно, но меня больше не беспокоили, и даже не били. Похоже, решили, что вытянули из меня, все, что возможно.

То, что наступил мой последний день, я понял, когда за мной пришел палач со служками и кузнецом. Кузнец расковал кандалы, у меня отобрали и рубаху, а вместо нее выдали робу смертника, после чего связали руки проволокой за спиной и повели на улицу.

Через весь город мы шли с конвоем из десятка воинов. Обычных городских стражников в стеганых поддоспешниках, да вооруженных этими странными топорами на длинных ручках, названий которых я так и не узнал.

Я переваливался с ноги на ногу, шел, слегка кособочась, но тем не менее, пытаясь прочувствовать каждый шаг, ведь это были последние шаги, которые мне предстояло пройти в этой жизни. Не знаю, что ждало меня дальше, правда ли это, что мы воскреснем вновь, когда на землю спустится Иисус Христос, но хотелось бы в это верить.

Ощущения были хреновые. В глаза как песка насыпали, а во рту будто кошачья свадьба произошла. Больше всего мне хотелось пить. Если честно, пару раз у меня проскальзывала мысль, упасть на землю и попытаться напиться из лужи, схватить ртом, столько воды, сколько смогу, но, как назло луж на нашем пути не встретилось. Похоже, что дождя уже не было очень давно.

Люди вокруг останавливались и указывали на меня пальцем. Кто-то что-то спрашивал, но голоса их были слышны будто сквозь воду, и слов толком я разобрать не мог. Большая часть народа присоединялась к процессии, и вместе с нами двигалась на главную площадь.

Мальчишки пару раз пытались подбежать ко мне, правда, непонятно с какими целями, но кто разберет, что у детишек на уме. Стражники отгоняли их древками. Видимо, боялись, что те попытаются меня освободить, ага.

Слева от меня, меряя землю широкими шагами, шел палач. Вот он – настоящий проводник для таких как я в иной мир. Не знаю, кем надо быть, чтобы пойти на такую работу, но он, судя по его лицу, не испытывал от нее ни малейшего удовольствия.

Наконец, мы пришли к главной площади. Людей здесь собралось немеряно, я даже рассмотреть всех не мог, роста не хватало. Но ничего, из петли все хорошо будет видно.

- Поднимайся, - кивнул палач, указав на невысокую лесенку, ведущую на помост для казней.

Я кое-как взошел по ней, обернулся и бросил взгляд на беснующуюся передо мной толпу. Сколько их здесь? Три сотни? Пять? Скорее всего, посмотреть на казнь собрались все незанятые жители Брянска, вне зависимости от рода деятельности и достатка.

В этом не было ничего удивительного, ведь сегодня казнили самозванца. Того самого, про которого говорили с конца весны. Того, что называл себя князем Олегом Орловским, сыном великого князя Кирилла, который и объединил под своей властью Пять Княжеств. Самозванца, который собрал ватагу и водил ее, уничтожал разбойников и даже однажды сошелся в сече с боярской дружиной Сергея.

Здесь были и зажиточные горожане в расшитых кафтанах и дорогих кожаных сапогах, и нищие в лохмотьях. Наметанным взглядом я сумел разглядеть в толпе как минимум троих профессиональных воришек, замаскированных под просителей милостыни. Для таких казнь – праздник, возможность почти безнаказанно пошарить в карманах у отвлекшихся на развернувшееся представление людей.

Даже непонятно, чего люди так собрались, ведь власти, очевидно, пытались представить дело так, что это обычная и заурядная казнь. Иначе, наместник непременно пришел бы посмотреть на нее собственной персоной, но его здесь не было. Ну да, не княжьего сына ведь казнят, а разбойника-самозванца.

Толпа жаждала крови и бесновалась. Не знаю почему, но меня смешило то, что холодную голову сохраняли как раз карманники, три десятка городской стражи, да главные действующие лица. Судья, служитель Красного Тельца, и палач. Правда они не могли позволить себе потерять голову, ведь казнь - это не только веселое представление и правосудие в одном действии, но и строгий ритуал, который никак нельзя нарушить.

Впрочем, основная роль в сегодняшней постановке отводилась мне. И хоть, я и пытался бодриться и делать вид, что могу сохранить дух даже в такой ситуации, мне постоянно приходилось переглатывать сухой глоткой и сдерживать дрожь в коленях.