Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

И правда пойти что ли? А то расклеился сижу тут, пока люди мои с ранами мучаются. Они ведь за меня пострадали, за князя своего.

- Воды вели вскипятить, - поднялся я на ноги и кое-как отряхнул налипшую на штаны хвою. - Тряпки пускай чистые несут, а то, то что там, сразу после сечи намотали, наверняка ведь никуда не годится.

Боярин ничего не ответил, только кивнул. Похоже, считал, что вылечил меня от напавшей меланхолии, дело мне нашел. Ну и ладно, раз ему так хочется, то пусть думает.

***

На какое-то время я сумел отвлечься от мрачных мыслей, пока разбирался с ранеными. Большинство из них приходили с какой-то ерундой, на которую в боевых условиях и внимания никто не обращал: порезы, ссадины, да синяки на тех местах, где доспехи хоть и сдержали удар, да не совсем.

Но я прилежно занялся всеми: кому-то промыл рану настоем календулы, другим наложил примочки из очанки и окопника, после чего отправился заниматься уже тяжелыми.

Таковых оказалось всего трое, и всех их разместили в шатре. В сознании был только один: Женька, новик, которому не повезло упасть с коня в самом начале схватки. Выбраться из-под тяжелой туши он не смог, потому что свалился неудачно и сломал левую ногу.

Но перелом был хороший, если, конечно, такое слово можно было использовать в отношении тяжелой травмы. Даже кости составлять не пришлось, так что все заживет. Правда, месяц-полтора придется ему передвигаться с обозом, потому что верхом он ездить, конечно, не сможет.

А вот у других двоих дела обстояли гораздо хуже. Одним из них был Игнат, он так и не пришел в себя, и все, что я смог сделать для старого воина и своего наставника - это туго перемотать ему грудь в надежде, что кровь остановится и не станет литься во внутреннюю полость. Хотя, конечно, надежды на это было мало.

А вторым был тот самый Камень из Огибного. По голове ему досталось знатно, даже сильнее, чем Пашке в свое время. С этим я даже сделать ничего не смог, только туго перемотал голову, чтобы кровь не лилась, да оставил лежать. Если повезет, и здоровяк окажется сильнее смерти, то рано или поздно придет в себя.

Закончив, я оставил в шатре Ефима, а сам вышел на улицу. Пока я разбирался с ранеными дождь уже успел прекратиться, да и солнце изрядно продвинулось в своем пути по небосводу, все ближе и ближе подбираясь к горизонту. Однако закат еще не начался, и даже в лесу было более-менее светло.

Воины мои, кому не пришла очередь заступать в караул, собрались вокруг костров и ели из деревянных мисок горячее варево из вяленого мяса и муки, разболтанной в воде. Я подсел рядом, получил такую же плошку и слопал ее, не ощущая вкуса.

Хандра снова захватила меня. Остальные воины, как мне казалось, особо не грустили: грелись вокруг жарко пылающих костров, радовались проглядывающему сквозь кроны деревьев солнышку и тому, что остались живы.

Друзья мои сидели вместе со всеми. Пашка жарил на углях набранные в лесу лисички и белые грибы, нанизав их на обструганные палочки. Роман что-то жевал, наблюдая за тем, как тот готовит.

- Ягоды будешь? - спросил у меня Ромка, когда я закончил с ужином. - Я дикой смородины набрал, кисленькая.

- Давай, - пожал я плечами и протянул сложенные лукошком ладони, в который мой приятель тут же щедро насыпал слегка подавленных, но все еще сочных ягод.

- Что там Игнат? - спросил Пашка, не сводя взгляда с грибов.

- Без сознания, - ответил я. - Если кровь остановится, то поживет ещё, может быть. Если нет…

- Жаль старика, - вставил Ромка. - Почитай всему, что умеем, он нас научил. Ты ешь ягоды, если еще захочешь, я знаю, где набрать, там их полные кусты.

Я закинул в рот пару ягод. Кислятина, конечно, ими бы лучше воду подкрашивать, но все равно вкусно.

- Спасибо, - поблагодарил я его.

- Да не за что, - махнул рукой Роман и продолжил есть ягоды.

Какое-то время мы молчали, и я снова стал погружаться в пучину мыслей. Я снова понял, что завидую своим дружинникам, ведь на них нет ответственности, все, что им положено делать - это идти, куда прикажут и бить тех, на кого укажет князь. Ну и молиться, конечно, чтобы в сече не погибнуть.

Ну и почему я не могу оказаться одним из них? Почему я именно тот, кто обязан принимать решение? Только потому что мать моя спала с князем, а не кем-нибудь из дружинников?

- Что дальше делать думаешь? - спросил Пашка.

- Не знаю, - честно ответил я.

О том, что делать дальше, я и не думал особо. Может быть распустить дружину? Отправить их по домам, восвояси?

Не, не поймут. А если поймут, то тем хуже для меня: кому нужен лидер, который в правоте собственного дела не уверен? Особенно после всего что мы все вместе наворотили. В лучшем случае намекнут, чтобы дурью не маялся, а обидятся, так вообще и зарезать могут.

А что, если сбежать? Пойти ночью, будто бы посты проверять, да сбежать? Без меня они никому и не нужны, так, ватага обыкновенная. Боярин Лука с сыном в розыске, конечно, но они-то как-то сами справлялись, да и дальше, если что, управятся.

Только куда мне идти-то? Про меня уже говорят, что я - княжий сын, а, значит, жизни мне точно не дадут. Искать будут наместники и обязательно рано или поздно найдут. И защищать меня никто уже не станет, отыщут, да удавят, в какую бы дыру я б ни забился.

Нет, помирать, будто лисица, которую собаками затравили, я не стану. Пусть я и не стал князем, но у меня, как ни крути, гордость есть. А что если...

- Княжич, - тряхнул меня за плечо Ефим. - Княжич, ты слышишь меня вообще?

- Слышу, - ответил я, посмотрел на новика и попытался вспомнить, что он только что говорил. И когда он вообще подойти успел?

Не помню. Опять в мыслях своих витаю, забыл обо всем. Вот и смородину, которую мне Ромка отсыпал, почти всю слопать успел. И когда? Даже толком вкуса не почувствовал ведь.

- Иди в шатер, княжич, - Ефим отстранился. - Там Игнат в себя пришел, поговорить хочет. Тебя зовет.

- Игнат? - я