Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

— Я Старик, — ответил Алан, не меня интонации. — А надо… Ещё неизвестно кому из нас больше надо от другого.

— Знаешь, Старик, — Хайк поставил бутыль с «кока-колой» на пол и отодвинул сумку, — мне сейчас не очень хочется разгадывать загадки. Говори, что тебе надо, или убирайся отсюда — это моё место!

— Ты не очень вежлив, мальчик, — глаза Алана подёрнулись лёгкой дымкой грусти. — Я тебя накормил, а ты вместо «спасибо»… Наверно, у тебя есть основания скалиться на людей, но ведь не все же они одинаковы? Разве не так?

Хайк ощутил что-то похожее на стыд — действительно, этот человек не сделал ему ничего плохого (кроме хорошего), а он…

— Меня зовут Хайк, — буркнул Волчонок.

— И ты сбежал из Приюта — из того самого, что сейчас догорает. Хотя нет, пожар там уже потушили, — Алан наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то.

— Откуда ты знаешь? — глаза Хайка зло сверкнули. — Учти, если ты собираешься…

— Тихо, тихо, — Старик успокаивающе поднял ладонь. — Я не учёл, что ты сейчас готов кинуться на кого угодно. Успокойся, Хайк, я вовсе не собираюсь возвращать тебя в Приют — я пришёл тебе помочь.

— Помочь? Мне?

— Да, — подтвердил Алан и, видя недоверие в глазах Хайка, добавил. — Подожди, я всё тебе расскажу.

Ты индиго — из тех, кого называют «детьми с паранормальными способностями». А я — я тоже индиго, только, — он снова улыбнулся, — давно уже не ребёнок. Правда, в моё время и термина-то такого — «дети-индиго» — не было и в помине.

— А дети-индиго, значит, были? — недоверчиво спросил Хайк.

— Они были всегда — просто сейчас их стало гораздо больше. Наступает новое время, а новому времени нужны новые люди. Жаль, что мой брат не дожил до этого времени…

— Брат? А при чём здесь…

— Брат-близнец. Но вопросы потом, иначе мы засидимся здесь до темноты, а это будет не очень разумно.

— Боишься трущобников?

— Я мало кого боюсь, — спокойно ответил Старик. — Разве что очень глупых людей, не понимающих, что творят. А таких, к сожалению, очень много… Но мы отвлеклись. Так вот, мы с братом рано поняли, что способны на многое — на очень многое. Не перебивай меня, пожалуйста. — Он чуть поморщился, заметив, что Хайк снова порывается задать вопрос.

— Мы учились много лет — учились понимать, на что же мы способны, и учились применять свои способности. А потом, — Алан тяжело вздохнул, — наши дороги разошлись. Брат был и оставался мечтателем, верящим, что все люди добрые, и что им надо просто помочь это понять. А я — я понял, что мы с ним опередили своё время, и что это время сотрёт нас в порошок, если мы попытаемся пойти наперекор. Так оно и вышло… Брат обратился к кому-то из сильных мира сего с просьбой помочь — он хотел растить новых людей из детей со способностями к магии.

— И ему помогли? — не удержался от вопроса Хайк.

— Нет, — сухо уронил Старик, и на лбу у него пролегла горькая складка. — Его убили — убили, как только поняли, чем грозит нынешнему порядку вещей появление новых людей, способных существовать вне экономических рамок общества, гордо именующего себя «цивилизованным».[104]

— Ты отомстил? Как?

— Нет, Хайк, — Алан покачал головой, — я не отомстил. Хотя, наверно, мог бы. Я стал ждать — и я дождался. Дождался появления тебя, Хайк, и других детей, которые наконец-то станут, — глаза Старика блеснули, — новыми людьми! Время пришло!

— И теперь ты отомстишь? — Волчонок, несмотря на свой присущий индиго высокий интеллект, оставался выкормышем Трущобы с её непреложным законом «око за око».

— Месть — это не главное Хайк, — заметил Алан. — Жизнь — это куда важнее. В каждом человеке живёт змея, состоящая из зависти, жадности и злобы. И если эта змея берёт верх над человеческой сущностью, человек перестаёт быть человеком. И месть — это тоже корм для этой змеи.

— Это что же получается, — не выдержал Хайк, — подставь щёку, если тебя бьют? Так учат пасторы, но вот там, — он махнул рукой в сторону свалки, — не проживёшь и дня, если будешь выполнять это правило!

— Можно и нужно отвечать ударом на удар, — глаза Старика посуровели, — но нельзя умножать зло. Змея прожорлива, и слишком часто люди не замечают, как становятся для неё просто кормом. И мы… — тут он вдруг осёкся и замолчал, прислушиваясь. — Нет, показалось. Однако на философские темы мы с тобой ещё побеседуем — сейчас для этого не время и не место. Скажу главное: я умею отслеживать магические действия — конечно, в ограниченном диапазоне. Так я и заметил тебя — ещё до того, как ты оказался в Приюте. Меня опередили — те, подобные которым убили моего брата. И вы, индиго, нужны этим людям. Зачем? Вряд ли для того, чтобы обеспечить голодных бесплатным хлебом. Ты сбежал, и тебя ищут. Правда, после того, что случилось этой ночью в Приюте, у них хватает и других забот.

— А что там случилось? Я видел огонь и дым.

— Приют навестили взрослые индиго — истинные ньюмены, как они себя называют. Вот они-то как раз не размышляют, подставить или не подставить другую щёку — они всегда стараются бить первыми, — Алан заметно помрачнел и хотел сказать что-то ещё, но Хайк его уже не слушал.

— Мне надо идти, — заявил он, вставая. — Спасибо тебе за еду, а твой интересный рассказ я дослушаю как-нибудь в другой раз.

— И далеко ты собрался? — поинтересовался Старик, не меняя позы.

— В Приют. Там осталась Мэй, и я должен…

— Ты должен слушаться меня! — перебил его Алан. — Никого в Приюте нет — я имею в виду детей. Конечно, если ты горишь желанием встретиться с солдатами, и ещё раз испытать на себе, как подействует на твоё сознание направленное электромагнитное поле высокой напряжённости или что такое усыпляющая стрелка, тогда иди. Нет, Хайк, никуда ты не пойдёшь — даже не думай. Я тебя не пущу.

— Думаешь, сможешь меня остановить? — глаза мальчика сощурились, а верхняя губа дрогнула. — Попробуй…

— Сядь и успокойся! — осадил его Алан, не делая попытки встать. — Мне известно, что ты натворил ночью на свалке — это было очень… шумно, так скажем. Я засёк тебя именно по энерговыбросу, которым ты поджарил тех бедолаг на свалке. Сначала-то я обратил внимание на магическую сумятицу вокруг Приюта и поспешил туда, но вовремя сообразил, что с двумя дюжинами ньюменов мне не справиться. А вот с тобой — с тобой я справлюсь без труда,