Танец Грехов - Павел Владимирович Калашников

заставляет всякого, даже с виду крепкого мужчину хватать себя между ног. Но гордость, а вернее, её остатки — не позволяли Кристине продать себя окончательно. Мысли покончить с жизнью призраками преследовали её по ночам, её снилось, как она набрасывает на себя верёвку или ложится в холодную ванну, как делает решающий шаг с крыши, как разом выпивает разом кучу таблеток, но всегда она просыпается в холодном поту и больше не хочет даже думать об этом. Уж лучше жалкое, нищее и бессмысленное существование, чем холодная и страшная смерть. Она не могла представить, как сама на себя накладывает руки, хотя сны показывали обратное.

«Уж лучше меня убьют, — говорила она себе, — уж лучше схватят и не дадут вырваться, чтобы я была спокойна в том, что сделала всё, что от меня зависело. Лучше так, чем самой…»

Но никто её не замечал и не видел после того дня. Нищие, насильники и наркоманы не в счёт — если бы даже эти маргиналы не пытались на неё напрыгнуть, это означало бы то, что она совсем никто. А так можно тешить остатки самолюбие тем, что она осталась женственной. Она поджала ноги к своим рукам и положила на них голову, бессмысленно вглядываясь в дыру на старом, пыльном ковре. Квартира эта старая, тараканов ней куча, соседи — алкоголики, тунеядцы и наркоманы, вечно кричат за стеной, бьются за выпивку, а утром Кристина находит их опьяневшие тела в луже собственных испражнений.

«Вы исключены из рядов Святой Инквизиции и в частности, специального корпуса “Зима”, — прозвенели слова в памяти. — Собирайте вещи, вы свободны».

— Но что я сделала? — подобно ребёнку запищала Кристина и слёзы навернулись на её глазах. «Будь сильной». — Почему вы меня исключаете?

— Слушай, девка, ты хочешь отправиться в «Лёд» или «Князь»? Там, дорогуша, твои одёжки изорвут, тебя оттрахают, а потом бросят в снег и пойдёшь ты на корм воронам…

Вороны. Она теперь ненавидела этих птиц, они напоминали о той ночи, когда она продала и предала себя. И всё пошло прахом! Пришлось собирать вещи, с понурой головой, сдерживая слёзы и дрожь в теле. Куда ей было идти? Ни семьи, ничего у неё не было. Только надежда быть защитником слабых от демонов, грела её хрупкую душу. А что же теперь? Вокруг только тьма, холод и лёд. Те деньги, которые ей выплатили до инцидента с Одноруким, Инквизиция забрала в качестве штрафа за халатное поведение и содействию убийства патриарха Ашера, а также за попытку устроить теракт с потусторонними силами первого порядка. Она помнила выговор так хорошо и благодарила Бога за то, что ей не вбили штраф втрое больше её выплат или, того хуже, не отправили в «Лёд».

Человек в чёрном изнасиловал её, а она, дурочка, повелась на его обман. Этот ублюдок и мразь обещал Кристине, что после этого… Однорукого и Витю освободят и не дадут убить. «Завтра вы сможете встретиться и обняться», — сказала тьма Кристине тогда, когда девушка сгнивала заживо в камере, ожидая своей незавидной участи.

Но это был обман. Ложь, в которую она поверила. Этот загадочный ублюдок, сделал почти всё, что обещал, но с оговорками, какие всегда бывают в такого рода делах. Её вороний человек высвободил, но затем выбросил из Инквизиции, её боевых товарищей он отвёл от «Льда» и верной смерти, отправив в дивизион «Князь» — месте, где, как слышала Кристина, бывают вещи похуже смерти. Там эти язычники, эти лесные чудовища и её товарищей отправили туда!

Она долго рыдала и горе не отпускало её. Она отдала всю себя, чтобы спасти других, но жизнь вернула ей только боль. Жизнь всегда берёт плату — слова тирана-отца звенели в голове, как отбойный молот.

И что же теперь с Одноруким? Что с Витей? Наверное, они уже погибли, прошло ведь столько времени. Кристина видела их ещё в прошлом году, холодной зимой. Это было в казино «Azartus», когда Витя провёл её по тому тесному, мглистому коридору, когда она увидела, впервые увидела демона первого порядка! А потом туман… Она себя не чувствовала и проснулась сначала в больнице, а потом её увели люди в чёрных плащах. И больше ни Витю, ни Однорукого, Кристина не видела.

«Они мертвы, дура, — Девушка ударила себя по коленкам и дёрнула хвостом серебряных волос. Из глаз пошли слёзы. — Мертвы. Мертвы. Мертвы. Не надо к ним было привязываться, сама виновата».

Кристина не хотела привязываться. С трудом поступив сюда и попутно выслушивая, что «бабы в Инквизиции — как макаки за квантовым компьютером», она твёрдо решила, что будет сильной и не будет ни от кого зависеть. Самостоятельно, она твёрдо хотела стать одной из немногих женщин, которые станут цветом не только корпуса «Зима», но и всей Святой Инквизиции, как это сделала Жанна Д’Арк.

— Её сожгли, дура, — сказал Кристине однажды Однорукий, — сожгли, потому что это Жанночка, была полнейшей дурой, раз позволила это сделать. Дурой, такой же, как и ты.

Этот болван ничего не понимал. И вообще, Однорукий часто подшучивал над Кристиной, а когда она злилась и пыхтела — заливался краской. Он хотел девушку, это ясно, но при всей его взбалмошности — пара женских хитростей делали из этого непоседы испуганного щенка, растерянного и глупого. Однорукий, в то время, ещё до знакомства с Виктором Зверевым, постоянно строил ей глазки. Подшучивал, разыгрывал её, когда успевал вырываться из своего отряда, но дело до конца не доводил и это её расстраивало. Несмотря на твёрдое решение не вступать ни с кем в контакты, её женственность требовала мужских рук и твёрдости.

— Вы, девчонки, не ждите от меня снисходительности. Тот факт, что между ног у вас щель, ещё не даёт вам скидки. Будете херачить, как папа Карло, — жёстко чеканил безногий калека с протезом. Имени этого преподавателя она не знала, но все звали его Пиратом ещё и за отсутствие глаза и кисти на правой руке.

Кристина упорствовала как могла, стирала себе руки в кровь, набивала шишки, терпела кровавые мозоли от беспрестанных тренировок, мучилась от головной боли, пока сидела за книгами по принципам работы демонической и освящённой энергии. И теперь, всё её упорство, все знания и труды пошли коту под хвост. Её выгнали и все надежды стать сильной и независимой женщиной, которая сможет постоять за себя, обернулись прахом. Кристина вспоминала, как часто они с Виктором и Одноруким пытались правильно сложить знаки и сотворить верную технику, как они убегали от случайно призванного парка, как Витя однажды едва не