Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Гедимин! — крикнул он, обернувшись. — Тут проблемы на маршруте!

…Гедимин близко подходить не стал — и так вся четвёрка попятилась и пригнулась.

— Сфен Воздуха? — сармат в недоумении пожал плечами. — Думают, что опасно? Но на этом участке Сфена мы ведь ни с кем не ссорились…

Вепуат развёл руками.

— Экеста — очень общительные. И очень быстрые. Память у них, правда, короткая. Но не настолько. Верно, Урджен?

Джагул угрюмо ощерился.

— Я бы пошёл, — медленно проговорил погонщик Ваджег, глядя на Гедимина исподлобья. — Только быстро и по самому краю.

— Из-за края мы не выберемся, — прорычал Урджен. Джагулы переглянулись.

— Рискнём? — Вепуат вопросительно посмотрел на Гедимина. Тот мигнул.

— Я при чём⁈ Я не знаю традиций. Если нужно поддержать огнём… — он протянул руку к прикладу сфалта. Вепуат укоризненно хмыкнул.

— Это подождёт. Пока попробуем мирно. Значит, быстро и по краю?

…Хвост сааг-туула ещё не целиком втянулся в разлом, а ветер, воющий в наушниках, уже сменил и скорость, и направление. Джагулы, пригнувшись, выглядывали из-за выступов брони; погремушки на их шестах трещали без умолку — может, поэтому сааг-туул и шёл так медленно, постоянно водя головой из стороны в сторону.

— А ветер усили… — Вепуат осёкся и пригнулся к броне. — Ядро Сатурна!

Впереди, растянувшись на пару сотен метров, кипело снежное облако — гигантский смерч, вращающийся во все стороны одновременно. Сааг-туул замер. Джагулы схватились за шесты, но треска Гедимин не услышал — всё заглушил усиливающийся рёв. Облако качнулось и пошло на них.

…Сааг-туул припал к земле, жалобно повизгивая. Под его задними лапами треснул речной лёд, но животное далеко не сразу это заметило. Джагулы, окружив его голову, тихо что-то рычали. Гедимин смотрел на разлом. Ветер стих, едва зверь из него выбрался; рыхлый снег — там, где лапы животного его не перепахали — так и лежал нетронутым. «Как пространство умудрилось так расколоться?» — думал сармат, глядя на бесполезный сигма-сканер. «Вот та местность — она рядом, или до неё свет идёт три часа?»

— М-да, — Вепуат, нахохлившись, обогнул его и перебрался на загривок сааг-туула — к опомнившимся погонщикам. — Не вовремя мы рассорились с Экеста. Маршрут придётся менять.

— Да чтоб их всех с их обычаями… — еле слышно пробормотал Гедимин. — И что, этот участок никак не обойти?

Джагулы оглянулись на него и угрюмо ощерились.

— Сейчас будем смотреть, — сказал Вепуат. — Садись к нам. Твоё слово — решающее.

…Сумку, расшитую камешками, костяшками и чьей-то чешуёй, кочевник нёс двумя руками и с видимым трудом. Урджен отобрал её, расстелил на ровном месте шкуру с белым мехом и высыпал часть содержимого. Гедимин озадаченно смотрел, как Джагул разгребает по кучкам мелкие и крупные камешки, косточки, ракушки и высушенные семена. Все они были отмечены вырезанными значками, не слишком ровными и местами стёршимися. Урджен переложил ещё один камешек на середину подстилки и оглянулся на Вепуата.

— Мы здесь.

Сармат сверился с передатчиком и кивнул.

— И двигаться должны были так?

Он тронул пару камешков. Гедимин растерянно мигнул и попытался заглянуть в его передатчик. «О чём они тут вообще?»

— Теперь — никак, — угрюмо прорычал погонщик, перекладывая обломки. — Все пути длиннее.

Другой Джагул составил вместе несколько обломков. Урджен сердито рявкнул.

— Лишний день.

Он достал из отодвинутой кучки крупное спиралевидное семечко и положил рядом с камешком. Ещё пять обломков под его пальцами заняли другие места. Вепуат покосился на передатчик, ткнул в один из камешков и радостно хмыкнул.

— И мы вернёмся на прежнюю дорогу? Крюк не такой уж большой.

— Сфен Жизни, — прорычал Урджен, придавив семечко пальцем. — Сфен Жизни…

— Плохой путь? — насторожился другой погонщик.

— Не вижу, — буркнул Урджен. — Всё ветвится.

— Выдвигаемся, — решительно сказал Вепуат, оглянувшись на хвост сааг-туула. Животное вынуло лапу из проломленной полыньи, теперь на его панцире застыла ледяная корка.

— Годится дорога или нет — но зверь, того и гляди, замёрзнет.

…Гедимин решил было, что сааг-туул пытается проломить лбом скалу, но нет — голова, а за ней и загривок погрузились в незаметный разлом. Ещё пара секунд — и жёлтые обрывы Сфена Земли сменились гигантскими складчатыми пирамидами. Они вжимались друг в друга, срастаясь гранями, к их подножьям жались другие, поменьше; в коридор между ними огромный зверь прошёл, как в ущелье. Из ближайшей пирамиды торчал, проломив её насквозь, ребристый обелиск. Над его вершиной, в паре сотен метров над землёй, висел какой-то подвижный рой. Рассмотреть его Гедимин не успел — всё заслонила складчатая стена.

— Деревья, — прошептал Вепуат, зачарованно глядя на то ли строения, то ли скалы. — Нет, ты посмотри…

Под лапами сааг-туула что-то хрустнуло. Из снега торчали куски отслоившейся коры, похожие на причудливые камни. Гедимин глянул на сигма-сканер и убедился, что камней там тоже хватает — органика, пропитанная минеральными солями, каменела заживо.

Вепуат высмотрел что-то на складчатой стене и радостно хмыкнул.

— Волосяник! Какой-то другой, тот был тоньше и без чешуек. Сейчас подберёмся побли…

Сааг-туул остановился и вскинул голову. Дыхальца вдоль его боков распахнулись, броня приподнялась. Погонщики, подпрыгнув на месте, огрели животное по лбу. Из-за деревьев донёсся скрип, переходящий в пронзительный визг. Кто-то заскрипел в ответ.

Сааг-туул недовольно дёрнул хвостом, но дыхальца закрыл. Он стоял на месте, к чему-то прислушиваясь. За деревьями снова заскрипело, раздался хруст древесины. Вепуат развернулся на звук и уставился на сигма-сканер. Хруст оборвался, и кто-то завизжал. Громыхнули массивные щитки — что-то огромное поправило панцирь.

— Дикие сааг-туулы? — спросил Гедимин. Вепуат шикнул на него и досадливо сощурился.

— Плохо видно — всё в разломах, — прошептал он, кивнув на погонщиков. Они вжались в броню и прислушивались к далёким звукам. Им очень хотелось прижать уши — раковины то разворачивались, то складывались.