Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

– Серьезно? – спросил парень изумленно. – Считаешь, что без тебя у нас есть шансы?

– Предложи другое, – гаркнул я, вцепившись когтями в землю.

Шамко растерянно замычал и приблизился к Изабель. Та посмотрела на меня глазами, полными ужаса.

– Они убьют тебя, – прошептала она еле слышно.

Может, и убьют, подумал я, но прежде оторву голову этому мерзкому гвардейцу, который умудрился облапошить меня, как щенка.

– Бегом, – скомандовал я, не обращая внимания на молящий взгляд принцессы.

Шамко вцепился мертвой хваткой в локоть Изабель и потащил в сторону камня. Поначалу она сопротивлялась, но, видимо, вид приближающихся мертвяков вернул здравый смысл – она сбросила руку Шамко и побежала с почти заячьей скоростью.

Когда между мной и всадниками осталась пара ворговских прыжков, я взревел и кинулся в атаку. За спиной звонко шлепнуло – хлыст Жамчина ударился в место, где только что стоял.

Кувыркнувшись через плечо, я проскользнул под брюхом костяной лошади, рискуя быть раздавленным, и дернул мертвяка за ногу. Нежить разъяренно завопил, в воздухе сверкнул блестящий клинок. Он попытался пырнуть меня, но потерял равновесие и полетел на землю.

Это дало несколько секунд. Вскочив, я шлепнул лошадь по костяному заду. Зверь гулко заржал, хотя чем непонятно – внутренностей‑то нет. Сорвавшись с места, он понесся в степь, взбивая копытами рыхлую землю.

– Наконец‑то я тебя догнал, – прокричал Жамчин, размахивая хлыстом. – Готовься, ворг. Сегодня последний день твоей свободы!

Хотел ответить что‑нибудь резкое, но вспомнил, что не разговариваю с теми, кого собираюсь убить. А нежить – не в счет, они и так мертвые.

Двое мертвяков стали кружить вокруг меня на лошадях, вскинув вверх кривые мечи. Тот, которого скинул, уже на ногах и осторожно крадется слева, выжидая удобный момент, чтобы напасть.

Я пригнулся и зарычал, отведя правую руку назад для удара. Мертвяки интересуют. Но в первую очередь – гвардеец.

Он крутанул хлыстом, в воздухе сверкнуло блестящее. Я успел отскочить в сторону, но руку все же обожгло.

– Что, ворг, – усмехнулся Жамчин, – трудно быть смелым, когда перед тобой настоящий противник?

В глотке заклокотало, на глаза поползла красная пелена. Я попытался проморгаться, не давая безумию завладеть сознанием, но безуспешно: дымка медленно, но уверенно застилает мир.

Жамчин продолжил издеваться:

– Где же наша красавица? Сама пришла к темнейшеству? Ах нет, это ведь ты ее сюда привел. Стоит спасибо сказать, Ильва будет довольна.

Хотел нарушить собственное правило не разговаривать с потенциальным трупом и спросить – зачем ей принцесса, но ноги уже отпружинили от земли. Я прыгнул на гвардейца, на лету извернувшись, чтобы зацепить когтями незащищенную шею. Но Жамчин ловко пригнулся и подал лошадь вперед.

– Что‑то ты не слишком умел, – проговорил он, когда я приземлился с другой стороны. – Слышал, что ворги – опасные и умелые бойцы. Видимо, ты бракованный.

Пелена накрыла глаза, мерцающая степь превратилась в сплошное красное месиво. Даже мертвяки на своих костяных клячах перекрасились в багровое. Ощутил, как теряю контроль.

Человечье сознание пискнуло и тихо свернулось калачиком в районе пяток. Дальше все в красном тумане. Я бил, резал, рвал и падал, снова поднимался. Меня тоже кромсали. Несколько раз острая боль резанула по плечам, лезвия пытались достать живот, но я успевал уворачиваться.

Кто‑то орал. Сквозь гулкую завесу слышал проклятия и приказы. Но пробудившийся зверь не разбирал речи, только кидался на всех подряд с единственным желанием – вырвать глотку.

Не знаю, сколько так продолжалось. Спустя вечность бешенство понемногу стало отступать. Когда мир из красного превратился в розовый – начал различать детали.

Во рту сладковатый привкус мертвячей слизи и человеческой крови. В душе шевельнулась суровая радость: все‑таки добрался до Жамчина.

Я повертел головой. К глубокому сожалению, обнаружил гвардейца стоящим на земле. Ноги широко расставлены, хлыста нет, но зато в руках кривой меч. Краем глаза в траве я заметил резную ручку с огрызком кнута и злорадно ухмыльнулся.

Снова перевел взгляд на гвардейца. У того лицо в крови, щека рассечена до самого рта, теперь кажется, что он криво улыбается на одну сторону. Руки ободраны до самых плеч.

В эту секунду за спиной хрустнуло, Жамчин прокричал не своим голосом:

– Давайте!

Я резко развернулся, но, видимо, недостаточно быстро, потому что лишь увидел, как сверху упала сетка. В нос ударил знакомый сладковатый запах. Веревки резко стянулись, меня повалили на спину. Пытаясь разорвать плен, я задергался, как лиса в капкане, но в глубине души понял: ничего не получится. С канатами, пропитанными батлоком, не справиться.

Сердце забарабанило, как у загнанного кролика, из груди вырвался бессильный рык, Жамчин с мертвяками обступили меня и ухмыляются с насмешливыми рожами.

У одного охотника напрочь оторвана челюсть, у другого в груди сквозная дыра размером с репу. Что с третьим – вообще не сразу сообразил, только присмотревшись, понял, что спина у него на месте живота и мертвяку приходится смотреть на свой костлявый зад.

– Бешеный зверь, – прохрипел гвардеец, вытирая губы от крови. – Ты и правда страшен. Но с зачарованными охотниками не справиться в одиночку.

Мертвяки хрипло захихикали, на костлявых физиономиях появилось что‑то вроде улыбок. Они одобрительно закивали гвардейцу, сотрясая мослами.

В голове пульсируют всего две мысли: Талисман и Изабель. Видимо, это отразилось на лице, потому что Жамчин пнул меня в бок и проговорил:

– Ты не переживай, ворг. С принцессой все будет хорошо, даже лучше, чем представить можешь. И с тобой, в общем‑то, тоже, когда пополнишь славные ряды нежити.

Тут я не выдержал и взвыл. Кровь в жилах вскипела, словно смола в гномьем котле, я вцепился в сетку и стал дергать веревки. Пропитанные батлоком волокна лишь тихонько зашуршали, под натиском лап выступили бордовые капли.

– Не вой, – бросил Жамчин, отплевываясь кровью. – Тебе уже никто не поможет.

В эту секунду по земле прошелся легкий гул, такой бывает, когда переселяются олени или антилопы. До ушей долетело множественное тяжелое дыхание. Ветер поменялся, нос уловил резкий мускусный запах. Самый лучший запах в мире.

Гвардеец и мертвяки синхронно развернулись в сторону, откуда приближается нарастающий гул. Из травы мне не видно, но по вытянувшимся лицам понял: ничего хорошего не ждут.

На секунду все затихло, показалось, Мертвая степь стала на самом деле мертвой, только легкий ветерок посвистывает среди стеблей. Вцепившись в пропитанный бетелем канат, я застыл в тревожном ожидании.

Глухой рык обрушился на мир и заполнил все вокруг. В этот же момент надо мной пронеслась огромная лохматая туша, за ней еще и еще, пока не оказался окруженный целой толпой меховых гор. Мертвяки захрипели и подняли сабли, Жамчин побелел и попятился.

Веревки ослабли, кто‑то