Фантастика 2025-185 - Дмитрий Львович Казаков

* * *

Эти и другие схожие трагические сюжеты, число которых росло в геометрической прогрессии, тут же попадали в ленту новостей — естественно, с нужными комментариями, — и распаляли «праведную» ярость людей, необратимо теряющих человеческий облик.

Страх искусно нагнетался и подогревался. Поползли неясного происхождения слухи, что проклятые индиго — это порождение чёрной магии вуду, вызванные на погибель и без того уже малочисленным белым людям. Эти слухи породили волну погромов в районах, густо заселённых неграми и арабами. Полиция бездействовала, зато спецотряды штампов действовали хладнокровно и беспощадно. Солдаты-клоны чётко следовали полученным инструкциям: они дожидались, пока «горячие территории» превращались в один сплошной комок ужаса, боли и взаимной ненависти, и после этого приступали к «умиротворению». Танки и бронемашины крушили огнём и гусеницами горящие дома, а штампы косили ливнем свинца правых и виноватых, тем более что отличить первых от вторых уже не было никакой возможности…

Страна погружалась в хаос, кажущаяся стихийность которого основывалась на тонком расчёте организаторов всего этого безумия. Генералу Бладу требовалось не только сломить сопротивление ньюменов, которых он считал своими непримиримыми противниками, но и сделаться верховным правителем с неограниченными диктаторскими полномочиями. И дело к тому и шло: всё громче раздавались призывы «всего народа» «покончить с обветшавшей и непригодной в чрезвычайной ситуации демократией», приостановить действие конституции на неопределённый срок и «твёрдой рукой» навести порядок.

Конечно, массовое сумасшествие было бы невозможно поддерживать на должном уровне без подпитки реальными фактами. Можно нагнетать истерию и кричать о незримом противнике некоторое (не слишком продолжительное) время, но если не предъявить людям этого врага воочью, истерия неминуемо пойдёт на убыль — одних компьютерных имитаций будет явно недостаточно. Однако враг этот — и враг опасный, как доказала атака Приюта, — действительно существовал, и Блад всерьёз вознамерился с ним покончить.

Автострады перекрывались блокпостами, оснащёнными стационарными детекторами ауры и мощными излучателями-«глушилками»; такую же аппаратуру получили мобильные патрули. Над городами зависли вертолёты, ощетинившиеся многочисленными стволами; солдаты в бронекомбинезонах с оружием наизготовку появились в аэропортах и на вокзалах, возле банков, многоэтажных офисов, правительственных зданий и просто в местах большого скопления народа.

Генерал Джейк Блад (и Стэрди) знали, что делают, и правильно просчитали реакцию ньюменов. Рассеянные по всей стране и застигнутые врасплох «охотой на ведьм» воины Серпенты не колебались, когда перед ним вставал выбор: убивать или быть убитым. И они убивали, пустив в ход всё доступное им смертоносное нечеловеческое умение. А леденящие душу «репортажи с места событий» тоже шли в ленту новостей — прямо с колёс.

* * *

…Плотный парень лет двадцати спокойно шагнул через петлю металлоискателя и вдруг ощутил кожей лица лёгкое жжение. Он заметил, как почти неуловимо изменились лица офицеров службы обеспечения безопасности полётов, перехватил их мысли и понял, что его засекли сканером ауры. И ещё ньюмен тут же понял, что будет дальше, и не стал дожидаться выстрелов в упор или удара электромагнитным полем высокой частоты.

Силуэт парня размазался, словно изображение на плохо настроенном стереовизоре, и молниеносно переместился обратно ко входу в контрольную зону. А в следующую секунду воздух наполнился свистящими трёхгранными остриями в палец величиной.

Со звоном лопались светильники и экраны, засыпая всё вокруг мелкой крошкой стекла и пластика; бессильно откинулся на спинку кресла оператор за терминалом сканера. Вместо левого глаза у него осталось сочащаяся кровью впадина, а из затылка высунулось блестящее металлическое жало. Люди падали; уцелевшие метались, закрывая головы руками, и острые шипы, материализованные из ничего, пришивали им кисти к щекам.

Человек-индиго неясной тенью выкатился в зал ожидания и прокладывал себе дорогу к выходу из здания аэровокзала, щедро рассыпая огненные веера. Корёжилось покрытие стен, загорались диваны и кресла; по стойке бара побежал пламенный ручеёк, рождённый вспыхнувшим содержимым разбитых бутылок, — в этом гордящемся своей репутацией баре продавали качественное и крепкое спиртное. Зал содрогался от многоголосого воя, люди топтали друг друга, спасаясь от ревущего огня, и затоптанных и получивших травмы было куда больше, чем ослепших и обожжённых.

Загремели выстрелы, шальные пули вырвали первых случайных убитых и раненых, а ньюмен стремглав пересёк зал, прошил телом огромное стекло, оставив в нём чёткий абрис человеческой фигуры, и вырвался на улицу. Он уже садился в первую попавшуюся машину, мимоходом вышвырнув оттуда её водителя, когда его настигла пуля снайпера, дождавшегося удобного момента.

Паника медленно затихала, вокруг автомобиля с застреленным «призраком» мало-помалу начали собираться зеваки, но их проворно оттеснили налетевшие откуда ни возьмись стереовизионщики. И через пятнадцать минут разбитые стёкла, кровь, неподвижные тела на полу и внушительные подпалины на стенах центрального зала аэропорта увидела вся страна.

* * *

— Докладывайте! — приказал Блад вытянувшемуся перед ним хайерлингу.

— Индиго-психоз достиг апогея, мой генерал. Страна охвачена беспорядками, причём большинство беспорядков имеет ярко выраженную расовую окраску. Индиго слишком мало, они почти неуловимы, но люди подозрительно смотрят друг на друга, не снимая пальцы со спусковых крючков. В такой ситуации гораздо легче вернуться к привычному образу врага, который маячил перед глазами десятилетиями. Можно припомнить все действительные и мнимые обиды и предъявить счёт этому старинному врагу, и потребовать уплатить по этому счёту сполна. А идея связать появление индиго с ритуалами вуду оказалась превосходной — её восприняли сразу, мигом позабыв заботливо насаждаемое понятие политкорректности.

Генерал кивнул, выражая всем своим видом: «А что я вам говорил?».

— Новинки масс-медиа?

Хайерлинг активировал настенный экран, комментируя появляющиеся на нём кадры. Блад внимательно следил за пёстрой лентой, изредка вставляя «Убрать», «Придержать» или «Довести до нужного уровня». А когда на экране пошёл тест-ролик готовящегося к запуску в сеть нового фильма «Алчущие крови», вмешалась сидевшая рядом с генералом Стэрди.

— Аляповато, но пойдёт, — лениво процедила она, наблюдая, как два скелетообразных существа настигли задыхающуюся от ужаса миловидную девушку, содрали с неё одежду, долго насиловали несчастную устрашающего вида зубчатым приспособлением, а потом открутили ей голову и начали жадно слизывать хлещущую во все стороны кровь длинными липкими языками. — Смесь секса и насилия — это терпкое пойло обыватель глотает и усваивает лучше всего. И переваривает без остатка — всё дерьмо оседает у него в душе.

Хайерлинг почтительно поклонился. В Центре очень быстро поняли, кто такая Стэрди, и насколько весомо её слово. «Роскошная смерть» неукоснительно соблюдала негласный этикет иерархии Правителей и всегда держалась на полшага позади Блада, оставаясь как бы в тени, однако её влияние на генерала и на принимаемые им решения ни для кого не