Матабар VI - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Надо будет оградку организовать, — прохрипел Аркар. — Какую-нибудь хорошую. Металлическую. Граркарар, займешься этим.

— Сделаем, Распорядитель, — сняв шляпу, кивнул орк, которого Арди вроде как даже помнил.

Вместе с Граркараром головные уборы сняли и другие орки. Немногим меньше минуты они молча стояли вокруг маленькой, тесной могилки, а затем развернулись и направились обратно. На месте остались только Аркар с Ардом.

— Погано как-то, Ард, — шепнул Аркар. — На душе погано… знаешь, ни разу за все годы не терял сон, сколько бы глоток не перерезал и животов не прострелил, а когда дети страдают, то… неправильно это. Тяжело.

— Да, — сказал Ардан. Он теребил в руках шляпу и все никак не мог отделаться от шепота, отдаленно шуршащего где-то среди сорняков, которыми покрылась заброшенная могилка. — И прополоть тоже надо.

— Ага.

Аркар снял пиджак, повесил тот на бечевку и, нагнувшись, принялся выдергивать сорняки. Через мгновение к нему присоединился и Ардан. Они молчали. Ничего не говорили. Просто делали свое дело. Потому что никто другой этого уже никогда сделать не сможет.

Солнце постепенно пряталось за темнеющей, осенней линией горизонта. А вместе с ним над истомленной летом землей и раскаленными крышами зданий, начали свой неукротимый, хмурый танец тени неприветливой Метрополии. Как если бы та своевольной девицей окончила цветастый маскарад, а теперь предстала в своем извечном, непоколебимо суровом, пусть и красивом, виде. Статная, но совсем нелюдимая.

Аркар с Ардом выпрямились.

— Знаешь, матабар, у орков есть такой обряд — пролить кровь над могилой того, перед кем сдержать слово не смогли, — Аркар не отводил взгляда от покосившегося деревянного треугольника. — С такими пафосными, громкими словами, мол — не вернусь на тропы предков, пока не сдержу обещанного.

— Знаю, — Ардан даже помнил, из свитков Атта’нха, как назывался этот старый ритуал.

— Брехня все это… — неожиданно сплюнул Аркар. — Идолизированное…

— Идеализированное, — машинально поправил Ардан, но тут же сам и согласился. — Хотя, наверное, подойдет и твой вариант.

— … бахвальство, — продолжил полуорк, не обратив внимания на ремарку юноши. — Мертвым, Ард, плевать. Что людям. Что оркам. Что эльфам. Да кому угодно. Мертвые уже там. А мы здесь. И все эти клятвы над могилами, все эти глупые речи мы говорим не для них, а для себя. Чтобы потом спать крепче и слаще.

— Наверное, — только и смог сказать Ардан.

— Да… наверное, — повторил за ним Аркар.

Полуорк постоял еще немного, а затем, забирая с собой пиджак, развернулся и направился обратно к автомобилям.

Ардан остался у могилы один. Он смотрел на треугольник и слышал шепот. Тот говорил с ним. Говорил несмотря на то, что Арди не хотел слушать.

Перегнувшись через бечевку, он положил на могилку свою шляпу, а рядом с ней обожженную, деревянную фигурку лошадки.

— Простите, — впервые в жизни Арди ощутил вес собственных слов. Те давили его горло вниз, будто пытаясь прижать к земле. — Простите, — повторил он и, развернувшись, отправился следом за Аркаром.

Позади него осталась маленькая, никому не нужная, могила. С веревкой вместо ограды, покосившимся треугольником, шляпой и деревянной лошадкой.

Поднялся ветер. Он встревожил кроны редких деревьев и сорвав с могилы шляпу, понес ту куда-то вдаль.

Над могилой остался только шепот:

«Какие же они красивые, господин волшебник.»

«Кто?»

«Ангелы.»

Глава 49

Ардан второй раз в жизни оказался на площади, целиком заполненной горожанами. Их здесь было так много, что едва ли не километр пространства превратился в живую, кипящую массу, пестрящую самой разной одеждой и плащами всех цветов (пусть и с преобладанием зеленого). Но даже такое скопление людей и Первородных, не так сильно впечатляло, как стоявшее в конце вытянутой площади здание.

Здание высотой едва ли не с, пусть и самый маленький, но Алькадский Пик. Выше всех прочих небоскребов, сравниваясь лишь с башней Казначейства, но в то же время — широкое, словно горный склон. Его фасад представлял собой бесконечное множество колонн, сливающихся широкими крыльями длинных стен. А между ними сияли ярким светом вытянутые, тонкие полоски окон. Но стоило только присмотреться и становилось ясно, что это были вовсе не колонны, а множество башен. Целые десятки!

Словно их взял в свои руки мифический исполин и, скрепив глиной, слепил вместе, отдавая должное легендам прошлого. О тех временах, когда маги строили свои высокие обители, пытаясь дотянуться до облаков.

Вот только получилось у них лишь сейчас.

А еще, на самом верху громады, обозначилось нечто вроде миниатюрного замка. Тот проливал вниз лоскуты белоснежного света, растекавшихся по покрову небесных сумерек длинными нитями серебристого сияния.

И тут же взгляд скользил вниз, где у самого подножия Большого расположилась высокая, в пару этажей, арка парадного входа. Она сияла тем же светом, но к нему присоединялись искры звезд, плавно вылетавших наружу и, сливаясь с другими своими сестрами, они, будто по ступеням, поднимались к тому самому замку, создавая иллюзию водопада.

Год назад Ардан не знал, как возможно создать нечто подобное, а теперь понимал, что это лишь сложная иллюзия, напрямую запитанная от, скорее всего, Желтого, промышленного генератора с мощностью в пару сотен лучей.

— В прошлый раз мы пропустили вступительную речь, — Борис, придерживая шляпу, задирал голову, чтобы увидеть балкон на уровне Библиотеки. Обычно именно с него вещал ректор Университета в своей ежегодной, приветственной речи.

— Не могу сказать, что сильно сожалею, — прошептала Елена, прижимаясь к мужу. Живот девушки постепенно округлялся, но она отказалась пропускать церемонию открытия и, тем более, первые дни лекций.

Пока Елена, без вреда плоду, сможет посещать занятия в Большом — она будет их посещать. Собственно, в этом не сомневались ни Борис, ни Ард, за которым друзья заехали утром.

Сразу после разговора с Тесс…

Несколькими днями ранее

Дверь открылась и на пороге показалась девушка. Небольшого роста, с четко очерченными гранями фигуры, которую не спрячешь даже под свободным платьем и свитером, под которым Тесс спасалась от вечернего холода предосенней Метрополии.

Арди втянул носом аромат цветов, распустившихся у ручья. Каким бы парфюмом люди ни пользовались, но под искусственным шлейфом чуткий нюх матабар всегда замечал и настоящий запах. Она, как и всегда, небрежно скинула туфли. Те шлепнулись на пол и слегка