Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

обматерив всех их и обозвав не иначе, как скопищем махровых консерваторов, от своих планов не отказался. Просто работать пришлось по-иному, благо начавшаяся война с Литвой позволила получить кучу подопытного материала (как бы кощунственно это не звучало по отношению к людям).

Теперь приехавшие из Бургундских Нидерландов умельцы принялись строить в очищенном от вольных землепашцев Голухино показательное хозяйство, используя для того десяти-двенадцатилетних пареньков, ещё не закостеневших в своих привычках. Эти мальчишки были одновременно и учениками, и помощниками, и учились всему, что знали их учителя и давали пусть и сумбурные, но, как показала практика, действенные подсказки попаданца: стойлово-пастбищному содержанию скота, многополью и травосеянию, а также азам селекции. А медные монетки для мальцов позволяли аграриям иметь постоянный запас семян что клевера, что дойника, что иных полезных трав.

А когда парни могли уже уверенно пользоваться чужими достижениями, их либо женили на таких же холопках и садили на землю компактными группами в княжеских вотчинах, где они уже изначально начинали вести своё хозяйство так, как их обучили. Либо просто возвращали в семьи, забирая взамен более младших братьев.

Вот в семьях уже и начиналось самое интересное, так как опыт отцов шёл вразрез с опытом сынов. Но холопское состояние и догляд хозяйского управителя как мог, скрашивал такой вот своеобразный конфликт отцов и детей. Впрочем, часть крестьян всё же оставалось при своём мнении, заставляя и сынов забыть обо всём лишнем, а вот часть решалась-таки перейти на новые методы. Причём чем дольше длился эксперимент, тем больше было желающих, ведь люди прекрасно видели, что княжеский управитель не бросает их в беде и не даёт им умереть голодной смертью, если урожай по каким-то причинам не удался. А вослед им и часть свободных, на подобии того же Якима, тоже смогли перебороть свои страхи, и взялись хозяйствовать по-новому. В общем, как ни мечталось князю сделать всё здесь и сразу, а постепенное внедрение оказалось куда практичнее и продуктивнее. И вот спустя каких-то пятнадцать лет вся бережичская вотчина окончательно перешла на новый уклад, подтянув за собой и некоторых последователей из соседних сёл и деревень.

Ну и волжская вотчина тоже уже по большей части жила по-новому, ведь дробить участки князь не давал, а значит, вторые и третьи дети холопов вынуждены были переезжать в новые деревни и починки, заводя в них хозяйство в основном уже по новому укладу. Да и школа по переобучению парней, получив несколько филиалов, тоже продолжала работать без перерыва, ведь если войны и нет, то дети у холопов всё равно рождаются. Да и холопский рынок вовсе не пустует, хотя цены и кусаются.

Впрочем, переход на новый уклад давал пленным холопам (вынужденных тянуть свою рабскую лямку до самой смерти хозяина) не только более обильный урожай, но и надежду на волю, так как князь, хорошо помня сентенции о "непроизводительном рабском труде", тех, кто со временем превращался в крепкого хозяина и учил своих детей работать по-новому, награждал вольной грамотой, не боясь, что они уйдут в Юрьев день к другому. Просто потому, что другие не могли дать им таких условий, как он, ведь у них не было за спиной иных источников дохода, кроме как своей земли. А если кто и уходил, то тем самым он просто уносил свои знания в новые места, постепенно раздвигая горизонты сельскохозяйственных новин всё дальше и дальше. Так что попаданец считал такие потери вполне себе обоснованными и оправданными.

Зато теперь уж точно можно было смело сказать, что сельскохозяйственная революция, о которой столь долго твердили боль…, э, попаданец, в отдельно взятой вотчине свершилась, а вот для всей Руси всё было пока что не так радужно. Но и тут процесс постепенно шёл. Ведь те же братья не раз приезжали посмотреть, что у него творится, какие урожаи и какой прирост даёт новый метод, а потом и людишек своих присылали для обучения. Ну и отсутствие больших катаклизмов, потрясших Русь годам к семидесятым, тоже помогало перестройке хозяйств.

Так что в будущее Андрей смотрел скорее с оптимизмом.

А вот Генриха он таки огорчил.

Всё дело в том, что заморский вояж не прошёл даром и для стекольного производства. Европа постепенно вспоминала римские секреты, а Андрей по возможности сметал всё, до чего дотягивались его загребущие руки к себе, на Русь. Мастера были набраны во многих землях и умели разное. Так из австрийских земель привезли подмастерья, который умел резать стекло корундовым колесом с лучковым приводом, создающим глубокие выемки. После полировки такие грани сверкали подобно драгоценным камням, придавая стеклянным изделиям неповторимую красоту. Другой же просто умел вырезать резцами на стекле различные узоры. А вот третий и вовсе умел делать очки. Простые очки, которые в Европе делали уже с тринадцатого века, а вот на Руси с этим было пока что всё очень и очень грустно.

Ну а поскольку селить иноземцев там, где делают зеркала, Андрей побоялся, то и ехать им предстояло в Березичи, ведь про бережечский заводик знали и за границей, тот же Хинрих Брунс и не скрывал, где заработал себе денежки на собственное дело.

Работы им предстояло много. Да, венецианский "кристалло" получить пока что не удавалось, так как сода была вещью дорогой, а потому Андрей решил пойти по пути чехов, чьё богемское стекло смогло составить достойную конкуренцию мастерам с Мурано. А благодаря Брунсу и ученикам Краузе, он смог разобраться из какого камня получается тот необходимый для обесцвечивания стекла марганец. Как оказалось, на Руси он тоже имелся, так что с созданием прозрачного стекла русские уже могли поспорить с венецианцами, хотя с венецианским светопропусканием им было пока что не сравниться. Зато русское стекло было более прочным, что позволяло нивелировать недостаточное мастерство резчиков.

Ну и опыты со свинцом дали, наконец, свой результат. Причём, как оказалось, умением продувать расплавленный свинец горячим воздухом европейские мастера уже обладали. А, как рассказывали Андрею в своё время реконструкторы повёрнутые на химии, именно так и создаются те жёлто-оранжевые кристаллы свинца, которые более всего подходят для хрустального стекла. В результате появилась возможность точить линзы для телескопов и подзорных труб из более дешёвого материала, что разом понизило их стоимость, а вот связываться с "хрустальной" посудой из свинцового стекла ему как-то не хотелось. Точнее, для европейцев — всегда пожалуйста, а вот для себя любимого ни-ни. Недаром в его времени ВОЗ отозвал все безопасные уровни свинцового стекла. Так что на продажу — да, а для Руси стоит подобрать что-то