Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

……….

С каждым новым утром Андрей просыпался не от звука, не от холода, не от боли – а от чувства, что его зовёт сама долина. Тонким, неуловимым зовом, где не было слов, но было ожидание, как будто мир вокруг знал: он проснётся… И снова станет частью дыхания этого места.

Дни шли. И каждое утро он повторял одни и те же движения. Порой неуклюже, порой сосредоточенно, с потёками пота на висках, с болью в мышцах, с онемевшими руками. Но с каждым разом тело отзывалось быстрее, энергия текла легче, и связь с миром углублялась. И в какой-то момент Андрей начал ощущать растения. Сначала – туманно, будто в поле зрения появилась дополнительная грань. Когда он подходил к дереву, он знал – оно растёт здесь сотни лет, его корни тянутся к камню, где спит родник. Он чувствовал, как в листве течёт сок, как каждая веточка разворачивается к утреннему свету, и как само дерево “говорит” миру: “Я живу. Я здесь.”

Когда он проходил мимо трав, они отзывались лёгкой вибрацией, точно приветствием. Он различал, какие из них – наполнены теплом, какие – горьковаты, как полынь, какие насторожены, будто недавно кто-то ступал рядом.

Позже он стал различать птиц. Он не просто слышал пение… Он даже чувствовал, что птица сейчас чувствует. Вот сойка – всплеск беспокойства, потому что хищник недавно пролетал над лесом. Вот крошечный певчий дрозд – всплеск радости от утреннего тепла и сырых червей, которых легко найти в мягкой земле. Вот старая ворона – от которой шло тягучее, почти человеческое недовольство. Так как у неё болела лапа, и гнездо пришлось переделывать после грозы.

Иногда он замирал, вслушиваясь. И даже без слуха знал, где притаился зверь. Вот в кустах притаилась мелкая тварь, осторожная, внимательная. То ли хорёк, то ли нечто похожее. А чуть дальше обитал зверь покрупнее. В норе, между корней сосны. Он спит, но его сон тревожен. Так как недавно мимо прошёл кто-то опасный. Может быть, та самая птица, похожая на Птицу Рух, которую Андрей увидел в небе в день своего прибытия. Сейчас он “чувствовал”, где в земле проходит влага… Где зародился гриб… Где созрела костянка у дикого куста… А когда ветер двигался по склону, Андрей знал, что это не просто ветер. Это вопрос, который мир задаёт сам себе вопрос. Всё ли в порядке? Всё ли на своих местах?

Немного погодя, он уже сидел на склоне у озера, скрестив ноги, и не думал ни о чём. Он чувствовал. И с каждой тренировкой это чувство углублялось. Он различал, где энергия струится свободно, а где – словно закручена в водоворот. Он понял, что есть места – горячие точки, узлы силы, от которых веет древним, древним присутствием. Возможно, тут раньше медитировали. Или жили. Или умирали. Этот мир жил вокруг него своей собственной жизнью. И он слышал, как этот мир “дышит”.

И когда однажды в небе снова пролетела огромная птица, её тень скользнула по деревьям, Андрей даже не испугался. Он знал. Сейчас она не охотится на него. Сегодня – нет. Она сыта. У неё в гнезде птенец. Куда она возвращается со своей добычей.

Старик, всё такой же молчаливый, наблюдательный, смотрел на него со всё большей одобрительной серьезностью. Говорил он мало. Но в его взгляде всё же проскальзывала своеобразная похвала.

– Теперь ты слушаешь не только ушами. И не глазами смотришь. А сердцем. Это и есть первый шаг.

И Андрей молча кивал. Он не знал, что впереди – враги, испытания, тайны. Но парень сейчас точно знал тот факт, что он не один. Мир не просто был рядом – он жил в нём. И чем больше он тренировался, тем яснее слышал голоса долины, её шёпот, её пульс, её древнюю, невидимую музыку.

Очередной рассвет был серым, затянутым лёгким дымчатым туманом, будто сама долина решила сегодня спрятать своё лицо. Воздух был влажным, прохладным, в нём звенели невидимые капли росы. Андрей, привычно сев в позу лотоса, медленно погрузился в дыхание. Его внимание, как нити, развернулось в стороны, касаясь земли, воды, воздуха. Он слушал мир. Но сегодня было иначе. Он не сразу понял, что именно его беспокоит. Всё было на своих местах – пульс озера мягкий и ровный, птицы суетливо кормили птенцов, ручей журчал в своём ритме. Но… Где-то вдалеке, будто за пределами слуха, Андрей почувствовал надлом. Словно один из ритмов сбился. Как нота, не вписавшаяся в мелодию. Как тень, скользнувшая в кадре. Как кто-то чужой, вторгшийся в ладную картину. Он открыл глаза.

– Ты тоже почувствовал. – Раздался за спиной голос старика. – Хорошо. Ты готов.

Старик подошёл ближе, опираясь на посох, и его глаза – спокойные, как всегда – светились тонкой, глубокой сосредоточенностью.

– Что это? – спросил Андрей, едва дыша, и пытаясь разобраться в своих эмоциях.

– Это разлом.

– Энергетический?

– Да. Но он не возник сам. Что-то… или кто-то, нарушил течение ци. И теперь потоки, которые должны питать эту часть долины, именно из-за этого искажаются.

– Это опасно?

– Пока – нет. Но если мы не узнаем причину, долина начнёт “болеть”. Эта болезнь начнётся с трав. Потом умолкнут птицы. Вода потемнеет. Земля потеряет силу.

Андрей молчал, внимательно слушая. Он вдруг почувствовал то, что это был его первый экзамен.

– Ты пойдёшь туда, – спокойно сказал старик. – Не как воин. Как слушатель. Почувствуй место. Услышь его. И вернись. Остальное – позже.

Он протянул Андрею небольшой свёрток из тростниковой ткани. Внутри были сушёные лепестки – золотисто-зелёные, хрупкие, с тонким запахом дыма и мяты.

– Если вдруг тебя начнёт рвать или мутить – зажуй один. Это цветы чжэнь-фэн. Они рассеивают яд и иллюзии.

– Яд? Иллюзии?.. – Услышав такое предупреждение, Андрей слегка нахмурился.

– Ты вступаешь на землю, где закручен поток. Там многое может оказаться не таким покажется. Но ты уже знаешь, как именно нужно слушать. Не глазами и не кожей. А тем, что внутри тебя.

Тяжело вздохнув, Андрей медленно кивнул. И ещё раз прикрыл глаза. Да. Это было не так уж и просто. Там, далеко, он уже чувствовал:

– земля там напряжена, словно сдерживает что-то,

– растения вывернуты, будто изнутри,

– воздух – густой, плотный, с “привкусом” чего-то чужого.

И всё же… Именно туда он и должен был сейчас пойти. Так что он встал, закинул за плечо простенький узелок с водой, свежими плодами и лепестками чжэнь-фэн, и последний раз взглянул на долину.