Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа - Марс Букреев

Я видел искаженное, покрасневшее от усилий лицо Ильи. Стиснув зубы, он прилагал все силы, чтобы разрушить мою защиту. Но все новые потоки Мощи, направляемые мной в щит, сводили на нет его усилия.

Наконец он выдохся. Опустил руки. Вспотевший, красный, растрепанный он уставился на меня. Я, так же тяжело дыша, утирал пот, водопадом стекающий со лба. Рубаха на спине промокла насквозь. Сердце бешено билось, в висках гулял ток крови.

— Да сколько Мощи ты зачерпнул за раз? — голос Ильи срывался.

— Как видишь, в самый раз, — ответил я. — Зачем ты, вообще, сражаешься со мной?

— Воспитательная работа.

— Чего? Ты решил, что можешь воспитать меня?

— Не воспитать, а перевоспитать. И не тебя тут перевоспитывают, а меня.

От его ладони протянулся длинный изгибающийся хлыст энергии. Хлыст заметался, грозя ударить с самой неожиданной стороны.

Силен этот Илюша. Точнее, умел в обращении с Мощью.

Изогнувшаяся гудящая энергия, сплетенная в смертоносный жгут, устремилась ко мне. Я поднырнул под неё, вскочил и едва успел перехватить следующую сияющую петлю, сформированным клинком. Но захлестнув его, хвост хлыста развернулся и с удвоенной скоростью метнулся мне в лицо.

Второй клинок, из левой руки, встретил его в десяти сантиметрах от лица. Полыхнуло. Я зажмурился, спасая глаза, жар опалил лицо.

Хлыст исчез. Илья уже не был так весел. Его движения приобрели настороженность. Я, сжимая клинки, готовился отразить новый натиск.

— Ну, а ты? — хрипло спросил Илья. — Какого черта согласился драться?

— Старик, в смысле, его сиятельство Алексей Воронцов, пообещал мне полноправный статус, если я одолею тебя. Не знаю, правда, насколько ему можно верить, я ведь человек здесь новый.

Илья, взмахом руки, зачерпнул Мощь.

— Ну, раз Старик обещал, слово сдержит. Для него это вопрос чести. А, что значит одолеть, в нашем случае?

— Ну, победить, заставить сдаться. В крайнем случае, убить. Я так думаю.

— Какой у тебя богатый выбор, повезло. Мне однозначно сказали убить тебя. Извини, ничего личного.

В принципе ожидаемо. Воронцовы прям кушать не могу, пока я жив. Ну, и Илье этому спасибо, избавил от глупых иллюзий, что мы можем разойтись полюбовно.

В этот раз я решил не ждать натиска противника. Он постоянно маскировал за болтовней свои атаки. На этот раз, я воспользуюсь его приёмом. А ещё, я заметил, молодой аристократ предпочитает биться на расстоянии. Он ни разу не попытался сблизиться. Что ж, я сделаю это за него.

Сорвавшись с места, я бросился к своему противнику. Метнул в него заряд Мощи на бегу, чтобы дезориентировать. Получилось! Отбивая летящей в него заряд, Илья дал мне несколько драгоценных секунд, преодолеть разделяющее нас расстояние.

Я налетел на него. С разбег ударил ногой в грудь. Он попятился, оступился и упал на пол.

В следующий миг, гудящий клинок из моей руки устремился ему в грудь. Илья успел схватить его рукой. Кисть патриция окружали сияние Мощи. Мы схватились в смертельном противостоянии. Я направил всю Мощь, гуляющую в моем теле, на острие сияющего клинка. Илья, из последних сил удерживая его в нескольких сантиметрах от груди.

Глава 46

Как только мы застыли в таком своеобразном клинче, я понял — дни молодого человека сочтены. Он силен и умел в обращении с Мощью, но он не может постоянно подпитывать её, как я.

И он тоже понял, что обречён. Я увидел в его глазах ярость, боевой азарт, ненависть и дикое желание жить. У меня не было ни единой причины убивать его. Кроме прихоти Старика. Да и что будет, если я убью потомственного патриция, пускай даже на дуэли? Не на этом ли основан расчёт Старика, одним выстрелом избавиться от двух зайцев? От дерзкого плебея, впрыгнувшего в поезд аристократов, и от строптивого патриция.

— Сдавайся! — прохрипел я. — Сдавайся, и останешься жив.

— Пошёл ты!

Лицо Ильи побагровело. Жилы на шее напряглись. Но защита ослабла. Я почувствовал это. Ещё минута, и силы Ильи иссякнут, а мой клинок прожжёт в его груди дыру величиной с кулак.

Но и отступить я не мог. От этого зависела моя жизнь.

— Сдавайся! Ты дрался храбро. Кто скажет иное, я сам оторву ему голову!

Клинок скользнул в руке Ильи, сейчас оружие почти касалось груди моего противника.

Илья зарычал. В глазах мелькнули слезы, от обиды и безысходности.

— Сдаюсь, — произнёс он.

— Громче, чтобы тебя было слышно.

— Сдаюсь! — крикнул он.

Я сбросил Мощь. Илья откинулся на спину, тяжело дыша. Я провалился рядом. Боги, как же я вымотался! У меня болела, казалось, каждая мышца, даже на пальцах.

* * *

И вот, я опять сижу в кабинете Старика. На этот раз, мы только вдвоём. На столе, перед главой рода Воронцовых, лежат несколько бумаг. Старик неслышно ударяет по ним указательным пальцем. Бесконечно. Раз за разом.

— Я думал ты умнее, — произнёс он. — Умеешь читать между строк.

Не сомневаюсь, это он про Илью. Точнее, про то, что я не убил его.

— При всем уважении, но я не собираюсь угадывать чужие желания, стараться угодить и прочее. Я просто хочу получить то, что мне причитается.

Старик не ответил. Задумался, о чем-то своём. Пауза затягивалась. Я не выдержал:

— Господа играют по правилам, а когда не могут выиграть, меняют их?

Взгляд Старика прожег меня.

— Хороший урок, правда?

— О чем вы?

Уголок губ Воронцова-старшего пополз вверх.

— О дуэли. Она послужила отличным уроком для всех. Для Ильи, он заключается в том, что его строптивость, рано или поздно, будет наказана. Для Ингвара, что ошибки стоят очень дорого. А для тебя, в том, что примерно так, тебя будут встречать впатрицианских домах. Ты все ещё хочешь получить полноправный статус?

— Разумеется.

Старик подвинул мне бумаги.

— Ну и задал ты задачку, пришлось перерыть все архивы, чтобы найти формы усыновления и дарования полного статуса. Прочитай, подпиши их все. Моя подпись уже стоит там. Как и остальных старейшин.

Скорее всего, в роде Воронцовых, мнение Алексея Воронцова и являлось мнением старейшин.

— Чего их так много-то?

Я перелистывал страницу за страницей, читая текст.

— Все в трех экземплярах, один тебе, один в родовой архив, третий в имперскую канцелярию.

— У меня есть несколько вопросов, — сказал я, оторвавшись от просмотра документа.

— Спрашивай.

— Никого не смущает, что мои способности выше, чем положено иметь плебею?

Старик усмехнулся:

— Наверное, считаешь себя особенным? Жаль разочаровывать, но это не так. Иногда, среди низкого сословия, появляются такие уникумы,