Рокот. Том 1: Технический колледж ауксилариев. Том 2: Проблемы молодого аристократа - Марс Букреев

Я покивал:

— Кто я такой, чтобы сомневаться в действиях нашей полиции. А то, что вы впустили Идолище в здание колледжа, кричали о том, что они общаются с вами? Это тоже стресс?

С лица Кадлаева пропало веселящееся выражение. Взгляд стал угрюмым.

— Все это, признанно последствиями перенапряжения на работе.

Голос следователя стал деревянным. Не нравились ему воспоминания об этом. Да и кому приятно вспоминать свои промахи. Да, ещё такие!

— Но, знаете, ваша милость, то, что вы заглянули ко мне, весьма неплохо, — голос Кадлаева повеселел, на лице проступало плохо скрытое торжество, — я бы очень хотел задать вам несколько вопросов. По тому делу, вы помните?

— А вы им все еще занимаетесь?

— Для меня, это дело чести, профессиональный долг, можно сказать. Я вас надолго не задержу.

Кадлаев, уткнулся в монитор компьютера. А я сидел и соображал, как бы мне выкрутиться. Что-то мой визит в полицию, пошел совершенно не по плану. Вместо того, чтобы получить информацию о Кире, меня самого будут сейчас допрашивать. Да еще по делу, о котором я предпочел бы забыть навсегда.

— Странное дело, ваша милость, вы и ваши товарищи по колледжу, постоянно замешаны в каких-то странных делах. Вот Новиков исчез. Вы вернулись совершенно в другом статусе. А та девушка, Сухомлинова, кажется, надеюсь с ней все в порядке.

— Она погибла.

— Сожалею, — притворно посочувствовал Кадлаев. — А, что произошло, если не секрет?

— Она погибла при исполнении долга. Про Идолище в Японии слыхали?

При упоминании Идолища, Кадлаев вздрогнул. Хреновая эта фобия, страх перед Идолищами.

Я вспомнил то утро, когда Кадлаев и двое нижних полицейских чинов, собирались увезти меня в участок, для более основательной беседы, по делу мерзавца Мирона. Когда появилась безголовая тварь, один из полицейских, оставшийся еще в живых, отстреливался от нее до последнего патрона. А вот, доблестный следователь Кадлаев бежал, наложив в штаны. До того перепугался, что крыша поехала. Стресс у него значит, ага.

Еще я вспомнил разговор тех двух полицейских, что Кадлаев, так всех задолбал, что они ждут, не дождутся, когда он переведется на работу во Владимир.

— А вы, если я правильно помню, лелеяли надежду перевестись в столицу? — спросил я.

— Кто вам такое сказал?

— Помните тех ребят, с которыми вы приезжали в колледж за мной?

Кадлаев нахмурил лоб.

— Это они вам сказали?

— Сейчас, это уже не важно. А вы говорите, что все, как бы это сказать, ваши нелепости в тот день списали на стресс?

Кадлаев не ответил. Оторвавшись от монитора, он посмотрел на меня. Я наконец-то вспомнил имя и отчество Кадлаева.

— Аркадий Владимирович, вы, как опытный сотрудник полиции, лейтенант, вы ведь все еще лейтенант? Хорошо. Так вот, не могли бы мне подсказать, кому я могу подать заявление, о преступлении. Возможно, это я считаю такие поступки преступлением, я ведь могу ошибаться, а на самом деле, у человека просто стресс. На фоне работы, например. Мне следует обращаться сюда, или в прокуратуру, или сразу во Владимирскую прокуратору?

Наши взгляды пересеклись. Ну, что скажешь на это, господин следователь? Думал, здесь все замнут, и дело в шляпе? Нет, дружок, я побеспокоюсь, чтобы твоя жизнь превратилась в кошмар. Не видать тебе не только карьеры во Владимире, но и должности участкового в ближайшем селе.

На лице Кадлаева играли желваки. Ноздри раздувались. Он даже не моргал. Мне показалось, что он сейчас выхватит табельное оружие и выстрелит в меня. Ну, а что, от психа всего можно ожидать.

Кадлаев опустил взгляд. Откашлялся.

— Что конкретно интересует вашу милость?

Молодец, соображает!

— Все, что касается дела Новикова. Все версии его исчезновения. Кто подозревается. Любые зацепки.

Кадлаев тяжело вздохнул:

— Место пребывания Новикова до сих пор не установлено. Тело, так же не найдено. Версии…

Тут Кадлаев задумался. У меня закралось подозрение, что пропажей Кира тут никто не занимается.

— Версии следующие. Новиков мог заниматься чем-то незаконным, связался не стой компанией, и они его убили. Мотивы убийц, пока неизвестны. Другая версия, возможно, его исчезновение связано с делом… Тем самым делом.

Кадлаев выразительно глянул на меня.

— Почему вы так решили?

— Считайте это профессиональным чутьем.

— Может, все-таки, что-нибудь конкретнее скажете?

Кадлаев покачал головой.

— Все, всего лишь две версии? — спросил я.

— Почему же, версий море: это мог быть маньяк, личные счеты. Новиков мог пасть жертвой ошибки преступников, то есть они хотели похитить другого человека, но ошиблись, и их жертвой стал Новиков.

— Проще говоря, вы не знаете.

Кадлаев промолчал.

— А кровь в его комнате?

— Откуда вам об этом известно?

— Не важно. Что с кровью?

— Скорее всего, это не его кровь.

У меня словно гора с плеч упала! Это не кровь Кира, значит он, вполне возможно, жив!

Я постарался скрыть свою радость.

— С кем вы разговаривали о Кире?

— Со всеми студентами колледжа. Кроме, одного. Точнее, одной.

Я выжидающе смотрел на следователя. Он засопел, но снова уставился в монитор на столе, щелкая мышкой.

— Вот. Айгуль Халикова. Староста первого курса. Да, вы ее знаете.

Знаю. Еще бы не знать.

— А почему вы с ней не поговорили?

— Она пропала.

— Как пропала?!

— Не знаю.

— Да, действительно. Откуда вам-то знать.

— Она не пропала, в том смысле, что исчезла. У нее, какие-то семейные проблемы, взяла отпуск в колледже, съездить домой.

Я встал. Пожалуй, больше мне тут ничего не узнать. Я подошел к двери, взялся за ручку.

— Ваша милость! — окликнул меня Кадлаев.

Я повернулся.

— Эмм, на счет ваших слов, про заявление…

Он замолк. Не было больше в этом человеке ни надменности, ни чувства превосходства. Не сомневаюсь, будь я простым плебеем Мишкой Шелестовым, господин следователь постарался бы упечь меня за решетку. Не помогли бы угрозы написать заявление, в котором перечислялись бы все его действия, во время нашествия Идолищ на город. Тут у него неплохая крыша. Родственник, наверное, какой-нибудь.

Он даже мой статус полноправного аристократа не воспринял всерьез. Зря. Оказывается, с патрицием справится куда труднее. Сейчас, он полностью признавал мое превосходство.

— Не бери в голову, Аркадий Владимирович, считай, что я пошутил.

— Спасибо, ваша милость.

— И еще, вы знаете кто такой человек, именующий себя Кордом?

Кадлаев побледнел, губы его затряслись. Он замотал головой, не в силах вымолвить ни слова. Значит знает. Вот только не скажет. Наверное, даже под пытками.

Я сидел в дешевой кофейне. Выбрал ее, так как она показалась мне немноголюдной. А одиночество мне сейчас было очень кстати. Требовалось подумать над тем, что я разузнал у Кадлаева. Надо же, этот психопат умудрился восстановиться на службе.