Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

я и считал, Фюрстенберг нашёл для меня время, хотя и в самом деле мы встретились ближе к ночи. Под глазами инквизитора набрякли чёрные мешки усталости, которых не было при прошлых наших встречах. Он заметно ссутулился и буквально осел в своё кресло. Заметно было, что держаться с прежней прямотой уже выше его сил, как физических, так и духовных.

- Кроме Дижона теперь на меня ещё и Шварцвальд взвалили, - сообщил он. – Прелат Лафрамбуаз хочет показать, что ситуация у него под контролем и новый вильдграф справляется.

- А потому необходимости в отправке особых отрядов инквизиции в Шварцвальд нет, - кивнул я, без приглашения садясь напротив.

- Знаете, Рейнар, вам надо как можно скорее покинуть Дижон, - сменил тему инквизитор. – Вы слишком искушаете меня. По роду деятельности я не могу даже исповедоваться нормально. Слишком велики секреты прегрешений, что я беру на свою душу, чтобы доверять их кому бы то ни было, кроме Господа. А потому я сам отпускаю себе грехи и накладываю епитимьи, которые, что греха таить, далеко не всегда исполняю. С вами же могу говорить свободно – вы обличены полномочиями официала, да и душа ваша отягощена не меньше моей.

- Вот только тайну исповеди хранить я по роду своей деятельности не обязан, - жёстко заметил я, однако мои слова не вернули Фюрстенберга с небес на землю.

- Думаете, я бы доверил вам какие-либо тайны? Я не настолько наивен, Рейнар. Просто иногда так хочется поговорить с кем-нибудь по душам. Не со слугами же, в конце концов, откровенничать. Даже в очень жёстких пределах.

Он подобрался, давая понять, что лирическое отступление закончено и поинтересовался, что же привело меня к нему.

- Мне в отряд нужна ведьма, - без обиняков заявил я, - или чернокнижник или ещё какой колдун. Обычного алхимика или чумного доктора будет недостаточно.

- Я знаю довольно о том, на кого вы собираетесь охотиться по приказу прелата Лафрамбуаза, - кивнул инквизитор, - и потому в документы, что выдали вам, добавил несколько резюме ведовских процессов.

- Для меня они – пустое, - развёл руками я, - именно поэтому и решил обратиться за помощью к специалисту в этом вопросе. То есть к вам.

- Прежде вы неплохо справлялись со слугами Дракулести, - заметил Фюрстенберг, - однако по татуировкам видно, что стоило вам это очень дорого. К тому же, вы несколько преуменьшаете свою осведомлённость относительно ведьм. Я отлично знаю историю, случившуюся в Лугано. Вы сумели прикончить ведьму, терроризировавшую весь город, при этом обошлись без помощи местных священников и даже без очистительного пламени.

- Ну, тело её, уверен, всё же сожгли потом, - сказал я. – Но вы верно сказали, что всякий раз подобное противостояние обходится мне очень дорого. Я не могу постоянно полагаться на своё проклятье. Тем более что часть меня может и не выдержать прямого столкновения с силой тирана, которой обладает Дракулести.

К тому же я был уверен, что воевода готовится к встрече со мной. Уж Гитана точно не станет молчать о моём визите в Шварцвальд. Однако говорить об этом инквизитору я счёл излишним. Уверен, в моей благонадёжности и так имеются большие сомнения – к чему увеличивать их ещё больше?

- Вам нужна ведьма, которую вы сумеете удержать в узде, - задумчивым тоном произнёс Фюрстенберг. – С достаточно сильной вы тоже сумеете справиться, но это закончится её смертью, а никому это не нужно. К тому же сильных ведьм мы всё же предпочитаем отправлять на костёр.

«Или придерживать для собственных нужд», – добавил я про себя, однако от комментария, конечно же, воздержался. Мне приходилось слыхать об инквизиторе Кастильской короны Энрике де Гране, которому служили некая ведьма и чернокнижник, а может быть и не они одни. Также и у Глорианы – английской королевы был советник с весьма нестандартными способностями к предсказаниям и не только. Хотя про далёкий Альбион каких только слухов не ходило, слишком уж замкнуто живут на острове, отделённом от Европы проливом. Впрочем, он не защитил их от чумы.

- От недостаточно сильной толку в схватке с тираном не будет, - заметил я. – Особенно с таким как Дракулести.

- Тут ваша правда, - кивнул Фюрстенберг. – Есть одна ведьма, которая не отправилась на костёр, хотя бед, сказать по чести, принесла не мало. Она не столь сильна в колдовском искусстве, но берёт другим – непредсказуемостью. Её и ловили очень долго лишь потому, что никогда нельзя было точно предугадать, какой именно фортель она выкинет в следующую минуту.

- Выходит, вы хотите подсунуть мне безумную ведьму, - напрямик заявил я.

- Все они безумны в той или иной мере, - развёл руками инквизитор, - иначе что ещё может толкнуть честную женщину на стезю дьявольского искусства? Но эта, не скрою, безумней иных. Не знаю даже, сумеете ли вы совладать с нею. Однако она подойдёт вашему отряду лучше других, даже более опытных колдуний, уверяю вас.

Конечно, при условии, что к по-настоящему сильным меня не подпустят и на пушечный выстрел. Придётся брать, как говорится, что дают, а после и поблагодарить.

- Эту девицу зовут Фантеска Дзанни, - добавил инквизитор. – Бумаг на неё у вас нет. Я распоряжусь, чтобы завтра вам передали резюме по её процессу, и заодно протоколы допросов. Если эта не подойдёт, то обращайтесь, подумаем над другими кандидатурами.

Я поблагодарил Фюрстенберга и отправился спать. Когда шагал по коридору в то крыло, где находилась моя комната, заметил, что в плотно зашторенном окне инквизиторского кабинета горит свет. Видимо, я украл у него время сна. Надеюсь, что не всё.

Резюме по делу юной ведьмы я прочёл перед тем, как меня позвали в просторный и хорошо освещаемый зал, где мастер татуажа продолжил свою работу. К слову сказать, выглядел татуировщик куда более помятым чем вчера. Ночь он явно провёл бурную и вовсе не в трактире или объятиях продажных женщин, судя по злобным взглядам, что он кидал на сопровождавших его крепышей из свиты инквизитора. Видимо, решил-таки сбежать, но сделать этого ему не дали.

Пока он работал, я обдумывал прочтённое. Ведьма либо действительно была сильно не в себе, либо очень удачно прикидывалась. Настоящего имени не называла, предпочитая именовать себя разными дзанни[255] комедии дель арте, отсюда и прозвище. На допросах она называла себя то Серветтой, то Смеральдиной или Мирандолиной, то другими именами, но