Звезда гигантов - Джеймс Патрик Хоган

статистическое рассеяние тестовых данных о прямолинейной функции. Но когда узоры точек были наложены, они образовывали строки слов, написанные по диагонали на экране, а слова образовывали сообщение на английском языке. В сообщении содержались указатели на другие файлы чисел, которые также были переданы с Земли, и давались четкие инструкции по их расшифровке. Когда это было сделано, объем полученной информации оказался колоссальным.

Результатом стал набор подробных указаний для Юпитера Пять передать длинную последовательность кодирующих групп сообщений Ганима не в сеть ЮНСА, а наружу, к координатам, лежащим за пределами солнечной системы. Содержание любых ответов, полученных с этого направления, должно было, как говорилось в указаниях, быть замаскировано под экспериментальные данные способом, который был таким образом установлен и передан в Navcomms через лазерную связь.

Шеннон был уставшим и с красными от недостатка сна глазами к тому времени, как он сел за терминал в своей каюте и составил сообщение для передачи на Землю, адресованное доктору Виктору Ханту в штаб-квартиру Navcomms в Хьюстоне. Оно гласило:

Вик,

Я поговорил с Винсом Каризаном, и теперь все стало намного яснее. Мы проводим некоторые тесты, как вы просили, и если что-то окажется положительным, я сразу же отправлю результаты.

С наилучшими пожеланиями,

Джо

Глава пятая

Хант откинулся на спинку сиденья пилота и рассеянно уставился на игрушечные пригороды Хьюстона, пока аэромобиль удовлетворенно мурлыкал, направляемый прерывистыми потоками бинарного бытия, направленными на него откуда-то снизу. Интересно, подумал он, как схемы движения наземных машин, текущих, сливающихся, замедляющихся и ускоряющихся в унисон на дорогах внизу, казалось, раскрывают некий грандиозный, централизованно организованный дизайн — как будто все они были частями невообразимо сложной партитуры, составленной космическим Бахом. Но все это было иллюзией. Каждое транспортное средство было запрограммировано только с подробностями своего собственного пункта назначения плюс несколько относительно простых инструкций по управлению условиями по пути; сложность возникла как следствие большого их количества, свободно взаимодействующего в своей синтетической среде. То же самое было и с жизнью, размышлял он. Все магические, мистические и сверхъестественные силы, призванные на протяжении веков для ее объяснения, были выдумками, которые существовали в умах введенных в заблуждение наблюдателей, а не во вселенной, которую они наблюдали. Он задавался вопросом, сколько неиспользованного человеческого таланта было потрачено впустую в тщетной погоне за творениями желаемого за действительное. Ганиминцы не питали подобных иллюзий, но усердно занимались пониманием и освоением вселенной такой, какая она есть, а не такой, какой она казалась или какой они хотели бы ее видеть. Может быть, именно поэтому ганиминцы достигли звезд.

Лин, сидевшая рядом с ним, оторвалась от полузаконченного кроссворда в Interplanetary Journal, который она опубликовала несколько дней назад. «Есть какие-нибудь идеи по этому поводу — «Это похоже на музыкальный номер лесоруба». Что вы об этом думаете?»

«Сколько букв?» — спросил Хант после нескольких минут раздумий.

"Девять."

Хант нахмурился, наблюдая за сводками состояния систем полета, которые регулярно обновлялись на дисплее консоли перед ним. «Логарифм», — сказал он после еще одной паузы.

Лин задумалась, потом слабо улыбнулась. «О, я вижу, подлый. Звучит как «ритм лесоруба».

"Верно."

«Он влез нормально». Она написала это слово на бумаге, лежащей у нее на коленях. «Я рада, что у Джо Шеннона было меньше проблем с этим, чем с этим».

«И ты, и я».

Подтверждение Шеннона о том, что сообщение было понято, пришло двумя днями ранее. Идея пришла Ханту и Лин однажды вечером, когда они были в квартире Лин, решая головоломку в одной из книг Ханта с кроссвордами London Times . Дон Мэддсон, эксперт по лингвистике в Navcomms, изучавший язык Ганима, был одним из постоянных составителей головоломок Journal , а также близким другом Ханта. Поэтому с благословения Колдуэлла Хант рассказал Мэддсону столько, сколько было необходимо о ситуации с Гистаром, и вместе они составили сообщение, переданное на Юпитер. Теперь не оставалось ничего другого, как ждать и надеяться, что это даст результаты.

«Будем надеяться, что Мерфи возьмет выходной», — сказала Лин.

«Никогда не надейся на это. Будем надеяться, что кто-нибудь вспомнит о расширении Закона Хантом».

«Какой номер у Ханта?»

«Все, что может пойти не так, пойдет не так... если только кто-то не возьмет на себя смелость что-то с этим сделать».

Крыло-корпус за окном опустилось, когда аэромобиль выехал из коридора движения и повернул, чтобы начать пологий спуск. Группа больших белых зданий, стоящих по стойке смирно на берегу реки примерно в миле от него, медленно двигалась, пока не оказалась в центре лобового стекла и не оказалась прямо впереди.

«Должно быть, он был страховым агентом», — пробормотал Хант после короткого молчания.

"ВОЗ?"

«Мерфи. «Все пойдет наперекосяк — подписывай заявление прямо сейчас». Кому еще, кроме страхового агента, пришло бы в голову сказать что-то подобное?»

Здания впереди росли, принимая плавные, чистые линии Биологического института Вествуда Отдела наук о жизни UNSA. Транспортное средство замедлилось до остановки и зависло в пятидесяти футах над крышей здания Биохимии, которое вместе с Нейронауками и Физиологией образовало трио, обращенное к вытянутому корпусу Администрации и Центральных учреждений через площадь с красочной мозаичной мостовой, прерываемой газонами и множеством фонтанов, играющих на солнце. Хант визуально проверил посадочную площадку, затем очистил компьютер, чтобы завершить последовательность спуска. Через несколько минут он и Лин регистрировались на стойке регистрации в вестибюле на верхнем этаже здания.

«Профессора Данчеккера нет в кабинете», — сообщила им секретарша, сверяясь с экраном. «Код маршрута, введенный против его номера, относится к одной из подвальных лабораторий. Я попробую там». Она набрала другой код, и после короткой задержки символы на экране исчезли в размытом цвете, который тут же собрался в черты худого, лысеющего мужчины в анахроничных очках в золотой оправе, возвышающихся над тонким, немного орлиным носом. Его кожа производила впечатление, будто ее натянули на кости в последнюю очередь, и ее едва хватило, чтобы прикрыть его непокорный, выдающийся вперед подбородок. Он, казалось, не был слишком доволен прерыванием.

"Да?"

«Профессор Данчеккер, здесь верхний вестибюль. У меня к вам двое посетителей».

«Я очень занят», — коротко ответил он. «Кто они и чего они хотят?»

Хант вздохнул и повернул плоский экран к себе. «Это мы, Крис-Вик и Лин. Вы нас ждете».

Выражение лица Данчеккера смягчилось, а его рот сжался в тонкую линию, которая на кончиках слегка дернулась вверх. «О, конечно. Я извиняюсь. Спускайтесь. Я в анатомической лаборатории на уровне E».

«Вы работаете один?» — спросил Хант.

«Да. Мы можем поговорить здесь».

«Увидимся через пару минут».

Они прошли к