Альтерверс - Анатолий Мухин

— тут тебе не санаторий. Такие поселения с трудом выживают, выращивая некое подобие тыкв, огурцов и картофеля. Так что скажи спасибо, что тебе дали это, а не ещё раз по морде.

Матвей не ответил, посмотрел на чёрно-коричневый вялый кусок тыквы и отправил его в рот.

***

Марченко нацарапал ногтем тоненькую полосочку на ржавой стене. Четвёртая по счёту, значит, в заключении они уже пятый день. Металлические стены днём прогревались настолько, что воздуха в камере практически не оставалось. Напарники разделись, но это не особо помогало спастись от духоты. По очереди они подходили к щели в двери, чтобы глотнуть свежего воздуха, который свежим можно назвать с большой натяжкой. Вид из «окошка» не особо информативен: несколько деревьев, сухая земля и четыре бревна с верёвочной лестницей. Блокпост или смотровая башня. Небо не разглядеть, под каким бы ракурсом они ни смотрели.

Один раз в день обладатель серых глаз бросал в щель либо обжаренную тыкву, либо несколько картофелин, а также флягу с грязной водой.

Им хотелось есть.

Им хотелось пить.

Их постоянно клонило в сон от слабости и обезвоживания. Спать днём в жаркой, душной камере невозможно, а ночью она остывала, и вместо ожидаемой прохлады металл давал собачий холод. Небольшими урывками Марченко и Фёдоров посменно дремали. А может, теряли сознание. К запаху из старого ржавого ведра, которое использовалось как отхожее место, они уже принюхались.

— Сколько у нас ещё дней? — еле слышно спросил Матвей.

— При хорошем раскладе — два. При плохом — три недели.

— Твою мать…

— Ничего-ничего, боец, — улыбнулся сухими губами Егор, — справимся.

Когда на стене появилась девятая чёрточка, дверь камеры отворилась. Солнечный свет озарил вымотанных, осунувшихся, бледных оперативников СКАР. В камеру вошёл спортивный мужчина лет двадцати восьми, в тельняшке, кожаных штанах и берцовых сапогах, звук которых напарники уже ни с чем никогда не перепутают. Как и серые глаза, которые совершенно не подходили квадратному лицу и сгорбленному носу. Сделав шаг, мужчина вдохнул застоялый запах пота и отходов и сразу же сделал два шага назад.

— Встать, — скомандовал он. — Одеться и на выход.

Оперативники подчинились.

Матвей не был готов увидеть солнечный свет, пусть и отдающий сепией. Он прикрыл глаза рукой, сквозь яркие вспышки смог разглядеть несколько деревянных домов, аккуратно отделанных железными пластинами. Множество грядок, водонапорную колонку. Где-то вдали шумел генератор.

Ещё двое мужчин подошли сзади и заломили им руки. Матвей не понимал, зачем, ведь сил сопротивляться у них совершенно не осталось.

На них смотрели люди. Они выглядели немногим лучше самих узников, разве что от них не разило за несколько метров. Смотрели с любопытством. Словно в город приехали иностранцы, внешность которых слишком нестандартна для здешних мест. Дети на импровизированной детской площадке побросали игрушки в песочницу и с открытыми ртами наблюдали за чужаками. Несколько девушек отвернулись, когда их вели мимо неработающего фонтана, который представлял собой полуразрушенное круглое сооружение с обшарпанным дном, залитое мутной водой, чтобы люди хоть как-то могли спасаться от жары.

Пленников подвели к небольшому двухэтажному зданию из красного кирпича. Когда-то давно купеческий дом с множеством комнат, теперь же — главное здание Просветления, о чём сообщала вывеска из бумаги, аккуратно обёрнутая в некое подобие пищевой плёнки.

У входа их встретили двое охранников высокого роста с самодельными автоматами наперевес. Матвей узнал одного из них, он встретил напарников на полянке в чаще леса после схватки с мутантом, назвал их караванщиками. Молодой человек с серыми глазами остановился перед входом в здание, повернулся к оперативникам.

— Говорить будете тогда, когда вас спросят. Вопросов не задавать. К Старшему обращаться только «Старче». Всё понятно?

Узники кивнули.

Минув недлинный коридор и поднявшись по полуразрушенной лестнице на второй этаж, они оказались в большом зале, окна которого заколочены фанерой или разбиты. Редкий свет пробивался через щели в фанере и нетронутые грязные стёкла. Под самым потолком висели три лампочки, освещавшие множество шкафов, в которых вместо книг аккуратно сложены старые газеты. Посередине зала стояло кожаное кресло, всё в заплатках и потёртостях.

На нём, как на троне, восседал пожилой мужчина с плохо стриженными белыми волосами до плеч и длинной бородой. Он читал газету «Правда» за 1956 год, выпускал клубы дыма от самокрутки. Своим видом Старший напоминал волшебника, который много лет изучал искусство магии в высокой башне, а потрёпанная ряса коричневого цвета ассоциировалась с образом пророка.

— Старче, — обратился тихо сероглазый, — прости, что беспокою тебя. Мы привели их.

Из-за газеты выглянули тёмно-синие глаза, тонувшие в складках морщин. Он аккуратно сложил газету и передал её появившейся из ниоткуда молоденькой девушке. Она положила газету на место и так же незаметно исчезла где-то в соседних комнатах.

Старший изучал оперативников. Смотрел на их обезвоженные тела, в уставшие глаза. Прищуривался, бросая взгляд то на Матвея, то на Егора, иногда поправлял седые усы.

— Зачем вы здесь? — спросил он хриплым, поношенным от времени, но хорошо поставленным голосом.

Марченко посмотрел на сероглазого. Тот кивнул.

— Мы — путники, Старче. Меня зовут Егор Кантемиров, это — мой младший брат Матвей. Мы держали путь из Борта в Тёмный Город. Устали. Сделали привал. А поутру на нас напал местный житель — здоровенный мутант.

Старший внимательно слушал.

— Мы с трудом завалили этого… кабана или что это было… Сволочь, один из наших мотоциклов разбил. А тут подоспели ваши. Ну а остальное вам доложили, я так полагаю.

— А где находится этот ваш… Борт? — певуче спросил Старший.

— Западней отсюда. Бункерное поселение.

— А Тёмный Город?

— Этого никто не знает, Старче. Мы слышали, что он недалеко от места, где когда-то располагался Калинин. Но точно неизвестно. Это город кочевников.

— А вы, значит, с братом — кочевники? — старик посмотрел на Матвея.

— Хотим ими стать, — ответил Егор. — В бортовском бункере заканчиваются припасы. Фильтры воды совсем на исходе. Да и мы там явно лишние.

— Почему же? — с интересом спросил Старший и перевёл взгляд на Егора.

— Не вписываемся, наверное, — пожал плечами Марченко.

— А что скажешь ты? — Старший обратился к Матвею.

— Старче, мы не хотели мешать вашему укладу. Честно говоря, мы и не знали, что здесь есть поселение. Думали, леса да плохие дороги. То, что от них